– Господа, мало того, что он изменяет маме, он еще и беременную дочь шантажирует, – театрально сказала пустому залу ресторана Настя.

– По-моему, у кого-то лишний «Айфон».

– Всё, всё. Поняла, пап. Ничего личного.

Антон Павлович попрощался с предприимчивым отпрыском и отправился на неспешную прогулку по улице. На углу зашел в кондитерскую и купил огромную коробку «Павловой», потом поехал к Аллочке, мурлыча себе под нос. Настроение у него было отличное, ведь в семье всё хорошо, всё наладилось.

Последнее путешествие

Они гнали по серпантину на ярко-малиновом Мини Купере где-то под 120. За рулём была блондинка в легком бирюзовом платье, эффектно оттеняющим загар. Ее алый шелковый шарф картинно развевался на ветру. На заднем сиденье мерно покачивалась сумка-холодильник с парой бутылок игристого.

– Дорогая, кажется у меня жажда. Открой пожалуйста попить, – попросила блондинка.

– Господи, когда же я брошу курить? – ответила на просьбу вопросом подруга-брюнетка, сидящая на пассажирском. На ней была короткая белоснежная футболка и рваные узкие джинсы.

– Зачем, дорогая? Тебе же нравится курить? – подняла бровь подруга.

– Слушай, мне много чего нравится. Но кажется наступило время в чем-то себя ограничить…

Брюнетка перегнулась через сиденье, чтобы достать из сумки-холодильника ледяную бутылку брюта.

– Конечно сейчас открою попить. Тебе Асти Мартини или вот просекко? Но, милая, просто хочу напомнить, что ты за рулём.

– Я тебя умоляю! Бокал игристого ещё никому не навредил. А ты, конечно, можешь себя ограничить, раз стала на этот путь, – заливисто рассмеялась блондинка.

Пузырьки в холодном вине приятно щекотали небо. Мимо проносились пейзажи Тосканы. Красные черепичные крыши, изумрудно-зеленые горные луга и соломенно-желтые поля пшеницы. Дамочки передавали друг другу бутылку с игристым и оживленно беседовали.

– И этот старый пердун говорит: «Душа моя, мне уже скоро шестьдесят. Мне нужно спокойствие. Если ты не прекратишь свои загулы, я запишу дом на семью». Блондинка выразительно посмотрела на собеседницу. – Так и сказал, представляешь – «загулы». Конечно, я не прекратила. Пусть засунет свой дом себе в дряхлый шестидесятилетний зад. Вместе со своей семьей. Давай выпьем, дорогая!

– Кажется мне надо пи-пи. Давай остановимся…

– Дорогая, сделай пи-пи под себя, – ухмыльнулась подруга и прибавила газу. – Возможно мы обе уже скоро сделаем ка-ка. Мда, так себе шутка. Но если будем так часто останавливаться, не успеем к началу. А ты знаешь, Франческа очень не любит опоздавших. Очень.

– Можно подумать она вообще кого-то любит. Притормози, у меня сейчас из глаз уже польется.

Блондинка закурила тонкую сигарету с ароматом гвоздики, пока ее попутчица сидела рядом на корточках, спрятавшись непонятно от кого за колесом машины.

– Хорошо здесь. Ни души. Природа. Воздух. Так бы и смотрела вечно на это всё.

– Конечно хорошо. Но мы же знаем, что ты и дня так не выдержишь. – Брюнетка встала и подтянула на себе джинсы. – Не твой ритм.

– Мда… не мой. Это точно. Так что запрыгивай подруга в тачку. У нас ещё есть шанс увидеть Франческу без ее фирменного недовольного нашим опозданием лица.

Подруги хихикая погрузились в Купер, который тут же метеором сорвался с места.

– Каждый день он меня отчитывает. Говорит: «Как ты себе представляешь свою будущую жизнь?» Да никак я не представляю. Представлялка сломалась.

Дом арендую в Португалии. Губы буду красить ярко-алым, а волосы – хной. И днями напролёт буду на берегу океана сидеть и курить. А он мне сказал, что я дура. Ну дура. – Пожала плечами блондинка. – Ну и что теперь? Дура, я короче. Но я ни к кому со своими вопросами не лезу.