Ли Ниразо с пренебрежением потряс головой, продолжая размеренно крутить педали велоэргометра.

– Без меня ваша стажировка вообще бы не состоялась. По новым правилам, принятым Управлением по Ювенальному Надзору, на любом учебном корабле во время практики обязан присутствовать менеджер полёта.

– Ну, это мы уже слышали. А всё-таки? Вот сейчас, перед тренировкой вы чем занимались?

– Сейчас? Отправлял отчёт для руководства.

– Да вы их каждый день отправляете не по разу! – фыркнула Нэя. – С этим бы любой робот справился, имеющий доступ к корабельному серверу.

– Что ты такое говоришь, девочка! – вспылил менеджер, возмущённый сравнением с роботом, и даже перестал терзать велоэргометр. – Не делай вид, что ты глупее, чем на самом деле!

– Так ведь умная девочка знает, с кем быть глупой, – Нэя тоже начала злиться, судя по цвету её ногтей. – Это, понимаете ли, невежливо – быть умнее своего собеседника.

Ниразо запыхтел, пытаясь сформулировать адекватный ответ, но Милли постаралась потушить конфликт в зародыше.

– Вы, наверное, занимаетесь обеспечением психологической совместимости нашего экипажа. Я правильно понимаю?

Лита фыркнула, а Нэя прыснула со смеху, когда прозвучала любимая фраза менеджера, но тот неожиданно смягчился, перевёл дух и снова принялся крутить педали.

– Разумеется, это одна из задач, стоящих передо мной. Раньше, в старое, доброе, как говорит наш легкомысленный второй пилот, время подбору экипажа уделяли самое пристальное внимание. И всё равно в дальних рейсах порой случались проблемы в отношениях между членами экипажа и даже откровенные конфликты…

– У вас это… дыхание от разговора сбивается, – заметил из-за шторки доктор. – И пульс повышен… для этой нагрузки…

– Ерунда, – отмахнулся Ниразо. – Так вот… Штатный экипаж этого «Полюса», например, не выдерживает никакой критики в плане межличностного общения.

– Это почему же?

– А вы разве так не считаете? Капитан всё свободное время проводит в своей каюте и даже, по-моему, иногда злоупотребляет спиртными напитками, а пилоты тоже недостаточно коммуникабельны и слишком заняты друг другом.

– Но ведь они же много лет летают вместе! И без всякого менеджера, между прочим! Вы, кстати, кем занимаетесь – ими или нами?

– В первую очередь, конечно, вами. У вас вообще большие проблемы с поведением. Оно нуждается в серьёзной коррекции.

– Что-то мы не замечаем, чтобы вы как-то корректировали наше поведение! Вот в интернате нас постоянно воспитывали, каждый день. И в академии тоже…

– А вы и не должны замечать. Это делается совершенно незаметно. Но результаты налицо. Вот, например, стажёр Аэлита Стар заметно уменьшила свою агрессию по отношению к стажёру Тому.

– Неужели? Хотите, я сейчас пойду и дам ему в морду?

Менеджер дёрнулся и снова прекратил тренировку.

– Это будет очень глупо с твоей стороны! Ты что, сознательно нарушаешь правила поведения? Я правильно понимаю?

– Да ладно, ладно, пошутила я. Да… Чувство юмора у вас не на высоте…

– Чувство юмора, к вашему сведению, должно быть только у тех людей, которые профессионально этим занимаются. Шоумены разные, аниматоры, юмористы… А серьёзному человеку, живущему со смыслом и целью, оно только вредит.

– То есть в вашей жизни есть глубокий смысл и великая цель. Понятно. А мы, что же, по-вашему, бессмысленно живём?

Менеджер полёта высокомерно усмехнулся.

– Вы пока ещё живёте неосознанно. Без всякой глобальной цели.

Будущие космолётчицы возмущённо переглянулись и хотели, видимо, возразить, но Нэя насмешливо спросила:

– И какова же ваша глобальная цель?

Собеседник покачал головой и продолжил свою разминку.