Вот литруха, поглядите —

Ещё много в сумке, наливаю, я добряк!

Я хозяин, серяк!»

«Хм, серяк же, серяк!

Ты уже с утра синяк!» —

Сам сказал и потянулся,

«Смотри, чтоб ты, – икнул, – не поперхнулся», —

Старый волк так отвечал

И постоянно лишь икал.

А прищуренный: «Что для рывка,

Ну для резвости наверняка».

А с окурком: «Перед делом и не грех,

Чтобы был такой успех!

Заяц-то ведь проиграл!»

Заяц лишь сидел молчал,

Думал он, кидал умишко:

«Выгляжу просто мальчишкой».

А они ему стакан:

«Пей, не будешь сильно пьян».

«То для храбрости, Косой,

Вот, закуси враз колбасой!»

«Ха-ха! Прищуренный, ему б морковку!

И ещё лису-плутовку!»

«Ха-ха!» – они смеялись и над зайцем потешались.

У Косого глаза в кучу, уж кричит он:

«Взбаламучу я коровку, наша будет,

Уж Косого не забудет!»

Старый перестал икать,

Начал в разговор вступать.

«Фу, черты! Дурноголовки!

Что там резать? Носы-морковки!

Нужно лишь себе прибрать!

Никому не отдавать!

И я пойду, мы толстушку украдём

И дела свои начнём.

Хватит им её доить, молочко парное пить!»

Бил себя он в грудь худую,

Серую, костлявую такую.

«Всё, идём! – кричит с окурком. —

Мы же сила, мы не придурки!»

Подымались уж шатаясь,

Шли – орали, спотыкаясь.

В это время лезла банда оголодавших диких псов,

Шли они искать добычу из далёких чужих лесов.

Осторожно, так с оглядкой,

Словно бы играли в прятки.

И почуяли жирнинку,

Крупную коровушку Рябинку.

Вдруг услышали смешок

И хрипатый голосок.

«Эй, там волки, просто жуть!»

Пёс сказал: «Они там ржут,

Словно б лошади, кобылки,

Глянь, в руках у них бутылки».

«Нет! Не отдадим наживку,

Будем драться!» – кричал рыжий,

Весь в прожилках.

Стали серых окружать,

Стали быстро нападать.

Тут и драка завязалась,

Та коровка испугалась,

Прыгнула, рвалась и отвязалась.

И бегом в деревню, аж в припрыжку,

А в прыжке чуть не наступила

На Косого, на парнишку.

Он валялся в той траве,

Прятался в густющей мураве.

У коровы хвост трубою вверх торчал,

На дороге и аж сбила самосвал.

Выпучив глаза, влетела в свой двор,

Да в загончик хлоп, защёлк скорей затвор.

Псы волков уж рвали, да на части,

Им с волками драться просто счастье.

Уж волки позорные завыли:

«Отпустите, дикие дебилы!» —

Так прищуренный кричал, орал,

Убегая, он штаны свои терял.

Тот, с окурком, волк: «Ой, яйца не грызите!

Отпустите, свиньи, ой, не рвите!»

Дырки уже на его штанах,

Был блатной в кожаных же сапогах,

Те сапог с него стащили,

Пёс рычал: «Убью! Так мы дебилы?»

Волки резались, но было их поменьше,

Не побьют числом наименьшем.

Старый тот костлявенький волчишко

Бросил рваное своё пальтишко.

Кто из псов поддал ему пинка,

Кувырком летел, замяв бока.

«Разбежались волки, им позор!»

У псов вожак был чёрный Дозор:

«А-а! – кричал. – Бежите, господа!

Крысы, вы не волки, о, глянь туда,

Где ж она, Бурёнка? Убежала,

Её драка сильно испугала».

И вздохнули, где искать коровку,

Что бродить им здесь без толку.

Повернули и ушли в леса,

Носы поникли, и в грусти голоса.

А Рябинка в щёлки лишь смотрела,

И дрожала, и вздыхала то и дело.

Тот Косой нырнул в кусты, там, в кустах, скрывался,

Выпучив, страшась, глаза, очень испугался.

Уши лапами прижал и за дракой наблюдал.

Как прошло всё, он сказал: «Хи, хи,

Вот вам за все, за подлые грехи!»

Вылез из кустов, и хмель прошёл,

«Ой, идти домой, там мать с ума сошла,

Целый день я пропадал!»

Он не знал, что мелкий-то, его искал.

Шёл, глядит: вон ушки чьи-то торчат.

«Может, это диких поросят,

Нет, не то, уж ушки подлинней.

«Тр! Косой! – сказал себе. – Будь умней!»

«Ой, что ты делаешь в лесу? Эй, братишка!»

«Видел я лису! – ему мелкий отвечал. —

Я тебя всё бегал и искал,

А она за мной вдогонку,

Забежал я в чью-то там избёнку

Здесь потом и спрятался, сижу,