Мой взгляд медленно скользит выше к ключицам, кадыку и линии челюсти. Впитываю каждую деталь, как завороженная. Поднимаю глаза к лицу и…

Я что пялюсь? Я пялюсь на него? А он, что просто стоит и позволяет? На его губах появляется ухмылка, и низ моего живота опаляет огнем. Жар поднимается вверх, заливая щеки. Что?..Что я собиралась сказать ему?

– Извини… – тихо начинаю я, но он одновременно с этим говорит.

– Доброе утро. – поднимает чуть выше две тарелки, которые, оказывается, все это время держал в руках. – Я приготовил нам завтрак. Ты голодна?

Я замираю.

Это мило. Он очень мил.

И что мне с этим делать? Остаться? Уйти? Он же завтрак приготовил. Будет слишком грубо уйти, учитывая, что он сделал для меня.

Элиот опускает две тарелки на столик, и я откровенно таращусь на то, как перекатываются мышцы на его спине. Жарко. Здесь очень жарко.

Он выпрямляется и снова смотрит на меня. Прямо в глаза. Невольно переношусь во вчерашнюю ночь, когда он вот точно так же не сводил с меня глаз. С одной стороны был Париж, с другой картины со всем моим прошлым, а над нами звезды. Не знаю, может, дело в алкоголе, но тогда мне на долю секунды показалось, будто мы вдвоем остались совершено одни во всем мире. Сейчас возникает похожее чувство. Очень странное. Мы не знаем друг друга, но и в то же время Элиот кажется мне таким знакомым. Я моргаю, и это чувство растворяется где-то в пространстве между нами.

– Если тебе нужна ванная. – вдруг говорит он, потирая шею. – Она там.

Он указывает куда-то мне за спину, и я киваю. Не помешало бы освежиться. Развернувшись на пятках скрываюсь за еще одной дверью, что находится рядом с той, из которой я вышла.

– Над раковиной в шкафчике есть новая зубная щетка. – кричит он, и я снова киваю, но уже самой себе.

По сравнению с размерами других комнат, ванная небольшая. Делаю очередной глубокий вдох и подхожу к черной раковине, открываю шкафчик над ней и обнаруживаю не одну, а сразу три разных щетки. Все запакованные. Очевидно, он часто принимает у себя гостей. Это объясняет наличие двух спален, хотя вторая совсем не похожа на гостевую. Смотрю на свое отражение и до меня доходит. Не просто гостей, девушек. Или парней. Неважно. Он…ух, от одной только мысли о том, как именно Элиот Бастьен делает это, по телу проносятся мурашки.

Открываю холодную воду и брызгаю на лицо, шею. Затем чищу зубы и более менее прихожу в себя. Оставляю черную щетку в пустом стаканчике, просто потому что не знаю, куда ее деть.

Когда выхожу, Элиот сидит на диване, и теперь на нем белая футболка. Не знаю, радоваться мне или попросить его снова раздеться. Разумеется, ради искусства. Чтобы я получше запомнила каждую мышцу в его теле…

Подхожу к нему и сажусь рядом. Он молчит, но эта тишина почему-то не кажется мне тяжелой, как это происходит с другими людьми.

На тарелках два омлета и овощи. Выглядит аппетитно.

– Черт. – вдруг выпаливает он и тут же поднимается на ноги. – Забыл о напитках.

Я стараюсь не смотреть ему в спину, когда он уходит на кухню. Почему он вообще так мил со мной? Я доставила ему столько неудобств.

Познакомьтесь с моей невестой.

Может, он тоже испытывает своего рода чувство вины? В конце концов какое право он имел называть меня своей невестой, верно? Это немного успокаивает. Получается, в каком-то странном смысле мы с ним на равных.

– Кофе? – его голова появляется из-за стены, точнее в проеме без двери.

– Эммм. – сглатываю нервный ком в горле. – Я не…не пью кофе.

– Чай? – выпаливает он и тут же хмурится. – А, черт. У меня ведь нет чая. Воды? Или еще есть сок. Апельсиновый.