– Прекрати так говорить о моей маме. Она делает так, как нужно.

– Как нужно? Мила, очнись! Тебя силой выдали замуж за нелюбимого человека и привели в мою постель, не спросив твоего желания. Ты в курсе, что у нас 21 век за окном, а?

– Так… правильно, – снова опустила глаза и вытянула свои губки, отчего ее бантик стал более отчетливым.

– Вот заладила. Ладно, спи.

– Глеб?

– М? – уже в дверях обернулся я.

– Спокойно ночи, Глеб Навицкий, – она улыбнулась мне, бантик разгладился.

– Спокойно ночи, Мила… Навицкая, – ухмыльнулся и закрыл за собой дверь.

Глава 8.

Воспоминания из дневника Милы.

Я никогда не забуду день поступления в академию. Три этапа и минуты ожидания, которые перетекают в часы. Девочки, такие же как и я, выходят из кабинета: кто-то в слезах, кого-то слегка потряхивает от эмоций, кто-то с широкой улыбкой выбегает прямо в руки своей матери. Этот день полный надежд, разочарования и адского терпения.

Зойка. Она приехала из небольшого городка что в Ивановской области. Зоя оказалось лучшей в своей школе хореографии, и их местный учитель решил отправить ее для поступления в академию. Мы с ней сразу нашли общий язык. Еще не подруги, нет. Зойка сидела в углу длинного коридора, прямо на полу, а голову положила на колени. Я не увидела трясущихся плеч – она не плакала, просто грустила. А может спала. Очень много сил и энергии тратится в танце, на тренировках. Иногда ты истекаешь седьмым потом в прямом смысле этого слова. Я подошла к этой девочке и нагнулась, чтобы узнать, как она себя чувствует, и не нужна ли ей помощь. Зойка была одна, моя же мама ждала меня внизу, слишком эмоционально она переносит все вступительные испытания. В итоге, я села к ней под правый бок. Так мы и ждали результаты.

– Эй, а как тебя хоть зовут? – первая спросила Зойка.

– Меня? Мила. Мила Апраксина.

– Прикольно. Это что, твое реальное имя? – ее голос, он такой задорный, веселый. Я почему-то сразу представила, как она может рассказывать шутки, именно таким голосом. Было бы забавно.

– Мила сокращенно от Людмилы. А как зовут тебя?

– Зойка. В честь троюродной бабушки по папиной линии. Она была балериной и выступала в Варшаве. Мне с детства рассказывали про нее и пророчили ее судьбу. Мы с ней очень похожи, внешне.

Договорить мы в тот день так и не успели. Вывесили списки поступивших. Толпа из молоденьких девочек, которые были одеты еще в гимнастические купальники, а кто-то еще и в пачках, будто это помогает на экзаменах, ринулась к этим листочкам. Они висели высоко, что не сразу можно было дотянуться и прочитать.

– Че разлеглась, как лебедь умирающий? Идем смотреть, – она схватила меня за руку и потянула на себя, я было чуть не упала.

Мы с ней поступили. Даже фамилии рядом оказались.

– Офигеть! – громко прокричала Зойка. Она очень не сдержана. – Ты видела? Мил? Видела? Я поступила! Беляева Зоя Леонидована! Это же я! Я! Так все, пошла звонить училке, что не зря меня сюда отправила. Увидимся еще, Апраксина Людмила Ивановна.

Она убежала. Оставляя после тебя какие-то странные эмоции: вроде и хорошая девочка, старательная, вон, поступила же, но она как вихрь. Слишком много ее может оказаться. Если не суметь укрыться от этого вихря, то рискую пострадать.

Мне девять лет. Мой первый год обучения в академии. Какой он? Тяжелый. Очень тяжелый. То, что вы слышали о балете – это ни что иное как прекрасная история. Нигде не напишут реальную правду. Иначе никто туда не пойдет.

Сегодня первый день зимы. У нас во дворе уже вовсю лежит снег: белые шапки на моих качелях, на лавочке, на беседке. Они бережно укрыли мамины кусты, что они выглядят большим и нелепым сугробом. Мама говорит, что так растению не страшны колючие морозы, снег бережет их.