— С чего ты так решил? Я про то, что про меня никто из верхних не знает. Я как-то никогда об этом не задумывалась. Мой отец — владелец сети пекарен в адской столице. А мама — единственная Ускользающая из всех, с кем я сталкивалась. Сестру или собрата я бы обязательно почувствовала. Мама ушла уже давно.
— Кстати, это зацепка. Если бы я продолжил жить, то обязательно бы задался вопросом, почему исчезла сначала наследница магии де Росов, моя мать… А затем так же испарилась Ускользающая, которая как раз по возрасту должна была состоять у нее в услужении.
Вивьен отметила про себя, что ее маму он не стал называть Вертлявой, то есть все эти обидные прозвища распространялись только на нее.
Его лоб покрылся испариной, что выглядело особенно дико, учитывая температуру внутри тела. Она машинально вытерла пот. Салфетки опять пригодились. Напрасно Лючия дразнила ее за привычку всюду таскать их с собой. Не у всех же есть предрасположенность к бытовым чарам.
— Да, это важно. Мы обязательно это выясним, потому что вот-вот явится лекарь и поднимет тебя на ноги, — как хоть ее язык не заплелся в этом месте, потому что сама Вивьен сильно в этом сомневалась. — Но почему ты думаешь, что таким шишкам было бы до меня дело? Мой род не относится к тем, кто попадал под анафему. В Большой воспрещенной книге не упоминалась ни одна Ускользающая.
— Я знаю владыку лично. Скорее всего его обманул тот шум, который ты производишь. Настолько сильные фиолетовые помехи, что они не позволяют заняться их же изучением. К тому же, если бы ожидались, что у меня появится поводырь, то с меня бы глаз не спускали и скрыться от добрейших родственничков не удалось бы. Никто не в силах спрогнозировать, на что мы способны сообща.
— Эммм. Да, ты, наверное, прав.
Не указывать же ему на тот факт, что сообща им практически удалось свести его в могилу. Ни начни этот полоумный кидаться молниями, то спали бы сейчас каждый на своем месте. Он где-нибудь на кушетке, а она — в единственной здесь нормальной кровати.
Захарий не заставил себя ждать. Принц разговорился так хорошо, что болтливость сменилась апатией. И он уже клевал носом, чего Вивьен так пыталась избежать. Она осторожно приблизила к нему лицо и подула, отчего его длинные ресницы затрепетали, но сам он и не подумал просыпаться.
— Госпожа де Твист, все, довольно, — раскаркался ворон. — Молодцом. Он заснул под действием кольца. Смотрите, как полыхает. Оно заморозит его в этом состоянии и не даст произойти регрессу до прихода Марбаса.
— Он разговаривал со мной нормально, — всхлипнула девушка. — Не задирал, не обвинял. Ему и, правда, ужасно плохо.
Однако, повинуясь инструкциям ворона, она вытерла слезы и попыталась надеть перстень Риду на палец. Не вышло. Украшение сопротивлялось и — неужели не показалось? — с той же силой давило в обратную сторону.
Да пропади ты! — воскликнула она, зажимая его в ладони.
И в ту же секунду фамильная реликвия принца села ей на безымянный палец правой руки. Мамино она носила на левой. Причем кольцо Рида заскочило всеми неправдами и теперь держалось, как влитое.
— Это хороший знак, — важно объяснил Захарий. — Вы сможете направлять его действие. Чедвик воспринимает его настолько эмоционально, что в контакте с ним оно почти не работает. Будем воздействовать через вас.
В комнате запахло серой. Наконец-то появился доктор. Все тот же рогатый демон, теперь уже в приталенной белой рубашке. Он явился даже без саквояжа. Не стал тратить время на расспросы. Уселся на корточки рядом с поверженным собратом. Ой, нет, братом.