К Вике подбегает Ромка и выдёргивает её из размышлений, взяв за руку:

– Вика, я не понимаю, что говорит Оля и не могу это перевести Элен. Помогите, пожалуйста.

Виктория, улыбнувшись мальчишке рассеянной улыбкой, подходит к детям и присаживается рядом с ними на пол.

– Оленька, что ты такое непонятное сказала?

Оля смотрит на сестру своими очаровательными карими, как у мамы, глазками и повторяет:

– Черевички, я обула Грете черевички.

– Черевички, Ромка, это тапочки по-другому, но нарядные, праздничные.

Вику удивляет то, как Ромка быстро переводит всё на другой язык. Элен что-то отвечает брату.

– Я вас не понимаю, сколько раз говорить, – возмущается Оля и смотрит на сестру. – Вика, ну скажи ты им. Я не знаю их языка.

– Это немецкий язык. Мы дома часто на нём разговариваем, – поясняет Ромка.

– Рома, вы на немецком разговариваете с папой?

– Да. И с папой, и с мамой, и с Глебом.

«Ничего себе», – удивляется Вика. Она иностранных языков не знает. В школе и в институте учила английский, но он прошёл как-то мимо неё, не оставив следа в голове.

– Вика, ты почему переместилась на пол? Пол холодный.

Вика поднимает голову и встречается взглядом с мужчиной. На неё смотрят голубые-голубые глаза, но смотрят нежно, ласкающе, словно каждую клеточку её тела целуют.

– Нет, Генрих, не холодно. Дети ведь играют, – отвечает она и вкладывает свои ладошки в протянутые навстречу ей руки Генриха.

Он помогает ей встать и кладёт свои руки к ней на талию.

– У детей коврик с подогревом, а ты сидела на обычном. Вика, как ты узнала, что это я?

– У тебя взгляд другой. Не такой, как у Германа.

И только сейчас обращает внимание на браслет, браслета на руке мужчины не видно. Вика немного смущается. Неужели ошиблась?

– Что не так? – глаза мужчины улыбаются и ласкают. – Что?

– Браслет…

Генрих обжигает её щёчку поцелуем.

– Браслет никуда не делся. Но нам не нужен браслет, Вика. Ты и так меня узнаёшь. Для твоей уверенности я его поправлю.

И Генрих поправляет рукав свитера, вытащив из-под него браслет.

– Дети, убираем игрушки и пошли гулять.

– Генрих, мы все пойдём? – интересуется Ромка.

– Все.

– Все-все? И Аннет, и Глеб? – спрашивает голубоглазая девчушка.

Вика замечает акцент у Элен.

– Да, Эль, пойдём все вместе. И будем кататься на ватрушках с горы. Покатаем Вику?

– Чур, Вика поедет со мной, – заявляет Ромка.

– Хорошо, Ромка, я доверю тебе Вику. Уговорил… Оля, будешь кататься со мной?

Оленька утвердительно кивает, не отвлекаясь от игры, а потом поднимает глазки и смотрит на сестру, словно ищет в её глазах одобрения. Вика улыбается сестрёнке.

Со второго этажа спускаются Герман и Дарьяна. Оба одеты в комбинезоны.

– Вика, а у вас есть во что для катания с горки переодеться? – спрашивает Даша.

– Конечное, сейчас мы с Оленькой быстро. Побежали? – Вика протягивает сестрёнке руку, и они, взявшись за руки, поднимаются в комнату.

Вика помогает переодеться Оленьке, которая без умолка тараторит, рассказывая о своих новых друзьях, и уже сама успевает одеть костюм, как раздаётся стук в дверь.

– Виктория, покажись.

– Сойдёт? Только у меня наверх, кроме шубки, ничего нет. Я кататься не собиралась.

В ответе Вики сквозит неуверенность. Генриху так хочется защитить Вику от неё же самой и от этой неуверенности тоже.

– Сейчас что-нибудь придумаем. А если не придумаем, будешь кататься в шубке.

Генрих помогает Оленьке обуть валеночки. И видя, что Вика замешкалась, приходит на выручку:

– Валенки и именно их. И шубку! Ты – моя Снегурочка!..

Оля с визгом летит на первый этаж, сообщая всем, что Вика у них Снегурочка, а Генрих ненадолго пленит Вику: