И что же дальше?
Что будет дальше со мной?
(Над тем же вопросом, касающимся Ирины, – я пока не в состоянии был думать…).
Как я буду без нее жить?
Без нее жить буду я как?
Но ведь до встречи с ней – как-то жил!
В том-то все и дело, что – до встречи…
И – как-то…
Лишь ближе к дому Ирины, до которого я ее проводил – «золотой бревенчатой избы», с сохранившимися до сего дня красивыми, узорчатыми ставнями на окнах, расположившимся за частоколом покрашенного в вишневый цвет штакетника, – разговор наш возобновился.
– Значит, та песня о любви? – смотря мне в лицо, с какою-то явно выраженной серьезностью, может быть, озабоченностью, задала вопрос Ирина.
– О любви!
– Я так и подумала…
– Зачем же тогда спрашиваешь?
– Для подтверждения.
– Подтверждаю. Что-нибудь еще вас интересует, барышня?
– Да! Ты должен помочь мне ответить на один – очень важный для меня вопрос!
– К вашим услугам, барышня! И что это за вопрос?
– Как понять, что то, что ты однажды почувствуешь в своем сердце – и есть любовь, а не иное чувство? Например, симпатия, привязанность, или влюбленность.
– Влюбленность – тоже прекрасное чувство, также, как и симпатия, привязанность.
– Прекрасное… Но все-таки – не любовь! А что такое – любовь? Вопрос вопросов!
– Верно, вопрос непростой.
– Ты знаешь ответ?
– Кажется, пока нет.
– И я – нет.
– Ты еще…
– Помню-помню: мне еще рано об этом думать…
– Я не знаю…
– Не знаешь: что такое любовь, или сомневаешься во мне?
– В каком смысле – сомневаюсь?
(Беседа наша приняла занятный и, по всей видимости, многообещающий оборот…).
– Считаешь меня маленькой девочкой, не умеющей, или не способной понимать и чувствовать так, как понимают и чувствуют в более старшем возрасте?
– Не считаю… Если ты задаешь такие сложные вопросы, ищешь на них ответы, значит, доросла. Конечно, возраст имеет значение, но в данном случае это, наверное, – не главное. Помнишь, в песне поется – она иногда звучит по радио:
– Пятнадцать? – уточняет Ирина.
– Пятнадцать…
– Мне до пятнадцати – еще целый год…
– Ну, кто придумал, что нельзя? – она снова перебивает меня, выражая несогласие.
Нельзя – по мненью строгих мам…
– Это они потом становятся строгими – после того как… становятся мамами.
– Речь идет о Джульетте, которая не перенесла смерти своего возлюбленного и заколола себя кинжалом?
– О ней!
– Кажется, ей не было четырнадцати!
– Верно…
– Бедная девушка! Какие страсти, переживания! И в результате всего – взять в руки кинжал и пронзить им живое свое тело… Не представляю себя на ее месте…
– Причем, в те давние времена девочка в таком возрасте, и даже меньшем – уже считалась невестой.
– Ну, разумеется! Разумеется! Что им еще оставалось делать? Иного выбора, кроме как идти под венец, у них не было. Хорошо, что мы живем в другое, более цивилизованное время.
Последнюю фразу Ирина произнесла – уже стоя напротив своего дома. Посему я приготовился сказать ей соответствующие моменту слова: «Пока», «До свидания», или «До завтра» (которое уже наступило…) и распрощаться. Но оказалось, что этому еще не суждено было случиться.
– Ты не сильно устал? – спросила меня Ирина.
– Молодость не может устать! – витиевато ответил я.
– Тогда подожди минутку, я сейчас…
Ирина подошла к забору.
Она осторожно просунула между штакетинами, в щель, узкую свою ладонь. Отодвинула с той стороны задвижку и открыла дверь-калитку.
Затем Ирина вошла в дом. И вскоре вернулась. На плечах девушки была накинута ветровка, а в руках она держала какую-то вещь.