- Кое-кто из оборотней живет рядом с тобой. 
- Змей. Я уже догадалась. Мы с ня... с Мякиней следили за вестями из Тонг-Зитта, - Луна поднесла руку ко лбу, потерла его, точно это помогало уложиться в голове невероятным знаниям. - Выходит, Шелль – краснокрылый дракон, которого их бог Гаюрд лишил способностей оборачиваться? 
Добря кивнула.
- Зря мальчик не рассказал нам о тонг-зиттских обычаях отпевать погибших на драконьем языке. Не пришлось бы теперь стражникам плутать по лесу.

Царевна повернула голову к окну. Там смеркалось. Опять шел снег.
- Почему они взяли с собой Лилию? 
Монахиня замялась.
- Ну...
- Это связано с ее даром, – догадалась Стелла, вспомнив, что в монастыре не любят распространяться о способностях воспитанников. 
- За нее не переживай. С ней самые умелые воины, которые не раз ходили на мертвяков. 
«И Ветер», - Стелла вспомнила, что соседка по спальне влюблена в него, а потому будет счастлива, если он окажется рядом. Этот взрослый парень не слишком часто радовал девичью часть воспитанниц своим присутствием. Вечно в каких-то отлучках...

Лилию царевна не застала, а потому рассказать о пережитом не успела. Пока успокаивали Змея, на разные лады причитающего и рвущего на себе кудри, подруги и след простыл. Только разбросанные по комнате вещи говорили о том, что соседка собиралась в спешке.
- Как они там? Ночь близко.
- Ничего, они воины опытные, справятся. Было бы страшнее, если бы лед не запер Мавкино болото да Лебяжье озеро. Оттуда еще нечисти повылазило бы. Зимой хоть какая-то передышка.
Луна поморщилась. 
- И как же вы столько лет в страхе живете? 
Добря поставила кружку на стол и присела на краешек кровати. Поправила сбившееся  одеяло.
- Ох, и не говори. Еще каких-то пятнадцать лет назад мы слыхом не слыхивали об умертвиях и прочей напасти. Вели тихую и размеренную жизнь. Никаких тебе мавок и оборотней. В здешних лесах волки водились да лисицы, иногда забредал медведь. И не потому, что попугать нас удумал, а просто хотел медком побаловаться. 
- Угощали?
- Само собой. Бочонок недалеко от пасеки ставили, чтобы косолапый ульи не разорял.
- И что же случилось пятнадцать лет назад? – Луна вернула разговор в прежнее русло. Ведь не зря же Добря точную дату начала бед упомянула? 
- Не пятнадцать. Четырнадцать. На исходе того жаркого лета кто-то вернул в мир Зло, - прошептала монахиня и печально покачала головой. Царевне от этого страшного шепота захотелось нырнуть с головой под одеяло, но она сдержала порыв. 
Монахиня вздохнула и принялась мять в руках уголок наброшенного на плечи платка, украшенного по кайме кистями. Одну за другой беспокойные пальцы обрывали шерстяные нити, а хозяйка будто и не замечала, что портит добротную вещь.
- Спросишь, как мы догадались, что Зло вернулось? Нечисть, веками дремавшая в глубинах леса, в одночасье полезла наружу. Сначала появились неупокоенные золотодобытчики и охотники. Ну, из тех, что браконьерствовали и сгинули без следа. Потом начали оживать недавно захороненные. Но тут мы быстро нашли управу – читали над могилами заговоры да на саванах рисовали тайные знаки. Потом больше - всплыли со дна Лебяжьего озера утопленницы.
- Русалки?
- Почему русалки? – монахиня подняла брови, не догадываясь, что Мякиня когда-то и такие байки царевне рассказывала. - Обыкновенные девочки, которые разуверились в любви или не получили должного догляда от родителей. 

Речь Добри была тихой и плавной. И хоть говорила она о страшном, Луна понемногу приходила в себя. Будто очередную нянюшкину сказку слушала, на этот раз об утопленницах.