– Опять куришь? – Поинтересовалась Николь.

– Что, слышно? Я с утра не курил, чтобы тебе не было противно. – Он засмеялся.

Вечером к ней зашёл Том. Постоял, оглядывая стены, снова увешанные портретами и картинами, но ничего не сказал на эту тему. Николь было всё равно, скажет, что он или нет. Посещение Джефа вселило в неё какую-то отчаянную храбрость. Что может быть хуже тех побоев и оскорблений, которые ей выпали от её отца? К тому же сегодня он трезв. Значит, с ним можно говорить. Это от пьяного бежать надо сломя голову. Хотя он, помнится, и трезвый устраивал сцены похлеще любого пьяного. Она торопливо сбросила по электронной почте последние два теста по химии и с нетерпением наблюдала, как тает густая синь на кружочке отправки, молясь про себя, что бы папа снова не протворил что с машиной. Наконец проценты отправки добежали до нуля, и она облегчённо подняла глаза.

– Можешь радоваться, – заявил он. – С четверга я буду отвозить тебя в школу и забирать из школы, чтобы ты не пропускала.

– Я и сама в состоянии дойти до школы. – Сообщила ему Николь.

– Как я сказал, так и будет! – Прикрикнул Том, разглядывая теперь её.

Сегодня ему позвонила миссис Джонс. Поинтересовалась, не изменились ли планы Николь по поводу сдачи экзаменов экстерном, чем весьма изумила Тома. Он и понятия не имел, что Ники так рвётся из школы, что исправила все свои огрехи – ясное дело, с хвостами экстерном ничего не сдашь. Теперь он понял значение брошенной ею фразы: "очень мне нужен средний диплом, что, я не человек, что ли?!".

Николь вскочила, услышав, что он повысил тон, вытягиваясь в струнку перед ним и белея от злости.

Сказала намеренно тихо, как Джеф, раздувая ноздри:

– Послушай, папа. В школу я буду ходить сама и не позволю больше выставлять меня на посмешище, как ты это сделал крайний раз, а если ты будешь настаивать, то я обращусь в определённые службы и мне плевать на последствия! Следы не моей спине ещё не прошли и их вполне хватит для обвинений. Я больше не позволю тебе вести себя со мной так, как ты привык.

– Что ты сказала? – Изумился Том.

– Я с тобой ссориться не хочу, – пояснила твёрдо Николь, – но я сыта по горло своей прежней жизнью. Уйди отсюда. Ты вторгаешься в моё пространство. Это моя жизнь, что ты в неё лезешь?

Она спокойно взяла его за плечи и с неторопливой мягкостью заставила выйти из комнаты. Тома довольно рискованно вот так хватать неожиданно и вынуждать делать, то что не в его планах. Но ей было плевать. Как ни странно, он уступил.

– Настаиваешь, что это твоя жизнь? – Засмеялся он по дороге, – да пожалуйста! Настаиваешь на самостоятельности, давай! Только не хнычь потом, когда вместе с правами получишь полный пакет ответственности.

– Ты опоздал, – проинформировала Николь и серьёзно окинула его взглядом, закрывая двери. – Я свой пакет с ответственностью уже распечатала.

Она провозилась с тестами почти полночи. Хотелось сделать всё побыстрее, но всё равно осталось ещё три по физике и всего один день в запасе.

Почувствовав, что глаза сами закрываются она рухнула на постель даже не выключив машину. Сквозь сон слышала, как пробивается в сознание спокойствие музыки, иногда казалось, что слишком громко, но встать и выключить сил не было. С утра подскочила в дикой спешке, когда взвыл будильник. Вскоре папа стукнул в дверь и подёргал ручку, но она не открыла.

Пусть идёт. Ещё три теста! Она торопливо перелистывала страницы учебника, в тех вопросах, которые у неё были явно слабоваты. Какая она была дура, что так прогуливала! Чего, спрашивается, добилась? Сплошные дыры в голове! Эта физика – настоящий абстракционизм, ничего не понять.