– Да, извини. Боюсь, я снова всерьёз начал курить. Смолю днями без остановки. Не беспокойся, я брошу. Тебе неприятно?

– Наоборот. Вернее, когда курят мне не нравится: тяжело дышать. Но вот так, только напоминание о том, что ты курил, приятно. Запах от тебя такой… Необычный. Даже определения нет, просто нравится. Не бросай до конца, если сумеешь.

– Нравится? – Изумился он. – Странные вкусы. – И засмеялся снова.

Действительно, странно. Для него табачный дым всегда отсутствие чего-то необходимого. Одиночество. Когда ему нужен был отец, в детстве, за закрытой дверью он чувствовал только дым, потому, что открытое окно вытягивало не все туманно-тяжёлые плети. Это острое ощущение лишённости необходимой симпатии так и укоренилось. Потом, конечно, отец бросал свою диссертацию, выходил из самозаточения, но необходимость в нём тогда у Джефа уже пропадала.

– Совсем нет. – Николь закрыла глаза и медленно потёрлась о его щёку лбом вверх-вниз, задевая носом шею. – Очень, знаешь ли стимулирует, даже холодно где-то внутри. Хотя для тебя курить вредно вообще-то.

Они посидели рядом, болтая о всякой ерунде. Потом взялись за тесты. С Джефом делать уроки одно удовольствие: сразу всё стало понятно, просто, ясно и в голове моментально уложились все темы, по которым она тестировалась. Джеф проверил её первый тест, который она уже собиралась отправлять. К её удивлению почти всё было правильно, если не считать её торопливых описок и одного неправильного ответа. Когда они сбросили всё по почте, Николь почувствовала себя свободной птицей на целые сутки. Послезавтра первый экзамен и вместе с ней сдаёт только отличничек Райан, Тамара и Грег, которого она подбила за компанию пойти с ней, чтобы не торчать у монитора под пристальными взглядами на пару с Райаном. Экзамен сдавать было страшно, Николь так и пожаловалась, но Джеф посоветовал, посмеиваясь:

– Подумай об этом завтра.

Иногда, стукнув в дверь, приходила Марина. Забрала куртку Джефа и пустой стакан из-под сока, стоящий на столе, так и не унесённый вечером на кухню. Николь не протестовала, с неохотой открывая Марине дверь и снова усаживаясь на колени Джефа. Она не отодвигалась от Джефа при входе мамы, не смущаясь и не создавая секрета из того, чем они заняты. От этой простой болтовни обоим стало гораздо легче. А может тут работало сознание выполненной работы. Когда над душой не висят несданные тесты становится веселее.

Марина заглянула в третий раз и, не заходя, напомнила, что уже скоро пять часов. И тут же исчезла.

Николь встала и закрыла дверь на ключ. Вернулась к Джефу.

– Бедная мама, сама не знает, куда ей деваться. Я устала от её инспекций.

Джеф не ответил: им теперь ничего не надо было говорить друг другу.

Спокойная радость легла на плечи обоих, погружая в тишину и безвременье. Это спокойствие не нарушало ни их перемешанное дыхание, ни нетерпеливая ласка, ни нежная настойчивость рук. Спокойствие плавало в них, обдавая брызгами смеха. Куда только исчезла мрачность и дурные предчувствия? Джеф, успокоенный, теперь мог дать сам себе отчёт в том, насколько сильно его будоражили, возбуждали все мелочи комнаты Ники. Он забыл здесь обо всём: что пришёл сюда отдать ей ключ, что у ворот стоит "Дьявол", сообщая всему кварталу: Джеф Коган здесь. Осталась одна Николь. Она была красива, желанна и он вдруг осознал, насколько желанен может быть он сам. Это было такое пронзительное прозрение, всеобъемлющая радость, хотя и сбивала немного непривычность обстановки.

Марина считала секунды, когда же вслед за ней выйдет Джеф. И только по прошествии пары минут, она поняла: Ники его не отпустит. "Марина! Ты влипла, как курица в желе! Попробуй ты теперь его выгони!" сказала она себе. Пришлось, скрепя сердце, покопаться в куртке Джефа в поисках ключа. Потом она несколько минут набиралась решимости, поглядывая на часы. Бесполезно. Ждать точно было бесполезно! Вконец обеспокоенная, она послушала тишину у двери Николь и, подумав, вызвала бригаду из автосервиса. Для проведения техосмотра машины. Когда техник забрал у неё ключи от "Дьявола" и уверил её что через сутки машина будет готова, передав ей визитку с адресом, Марина почувствовала облегчение.