После беседы, в которой мы обсудили мои планы, Федор Генрихович передал меня в руки Владлены. Она работала в семье горничной.

Владлене на вид было лет тридцать с небольшим. Она носила светло-синюю форму, ее каштановые волосы были гладко зачесаны в тугой пучок на затылке.

– Вот сюда, прошу, – сказала горничная, открывая передо мной дверь в мою временную обитель.

Я представляла гостевые комнаты несколько иначе, но была поражена, когда вошла в спальню, в которой, казалось, было всё для того, чтобы и отдыхать, и заниматься какими-то мелкими занятиями. Три высоких окна, обрамленных голубыми шторами, у стены кровать с балдахином, по обе стороны тумбочки из темно-красного дерева. Над тумбочками на стенах висели картины.

Кажется, их в доме бессчетное количество.

Под ногами был шикарный ковер, по которому было страшно ступать, и я старалась обходить его стороной, пока следовала за Владленой, показывающей мне остальную часть спальни. Нашлась здесь и встроенная небольшая гардеробная, у которой уже стоял мой одинокий чемодан. По другую сторону от гардеробной находилась дверь в ванную комнату. Что же, у меня будет своя ванная комната, что не могло не радовать.

– Располагайтесь и отдыхайте, как велел Федор Генрихович. – Улыбнулась мне Владлена, стараясь не обращать внимания на то, как я старательно обхожу ковер, опасаясь запачкать уличной обувью.

– Спасибо.

– Принести обед?

– О, – удивилась я, ощутив в тот же миг, как желудок жалобно заурчал. Я перекусила в самолете, но все же была голодна. – Было бы неплохо. Но я могу пообедать и на кухне.

Отчего-то Владлена вздернула тонкие брови. Видимо, тут не принято кушать на кухне.

– Я принесу вам обед через пятнадцать минут.

– Да, спасибо, – стушевавшись, ответила. Кто же поймет этих богатых.

Не рискнув дальше себя топить, я наблюдала, как Владлена покидала комнату. Когда за ее спиной затворилась дверь, быстро скинула кроссовки и присела на краешек стула, обитого голубым с серебром бархатом, приставленного около столика.

Что же, знакомство прошло вполне неплохо, если учитывать, что я все еще не понимаю, есть ли между мной и Садковским хоть какая-то родственная связь. Пожалуй, буду разбираться в этом позже. А сейчас хотела только кушать и отдыхать. Поэтому пока дожидалась возвращения Владлены, дозвонилась маме, сказав, что уже на месте, познакомилась с Садковским и мне выделили огромную гостевую комнату. А после звонка быстро переоделась и расчесала волосы.

Горничная вернулась через пятнадцать минут. В ее руках был поднос, от которого воздух вокруг наполнялся сумасшедшими ароматами.

– Прошу, – сказала Владлена, водрузив поднос на столик. Я подошла к ней, присела на стул и едва удержалась от того, чтобы ахнуть, когда Владлена подняла крышку. Слюни заполнили рот. – Приятного аппетита.

– Спасибо, – пробормотала, борясь с желанием тут же вцепиться в ложку и начать заталкивать за обе щеки кулинарный шедевр.

– Если что-то понадобится, наберите на том телефоне цифру «тридцать три», и я отвечу.

– О, – я опять удивленно уставилась на Владлену, а потом увидела указанный ею телефон.

– Дом очень большой, – горничная мягко улыбнулась, – а вам так проще всего будет найти меня.

– Хорошо, – кивнула я, чувствуя, что опять выгляжу деревенщиной, свалившейся со стога сена. Так и хотелось провести ладонью по волосам, чтобы вытащить застрявшие там травинки. Я выросла в небольшом городке, и все же у меня никогда не было горничной, как и такой большой, пусть и временной комнаты.

Может, все не так уж и плохо?

Даже если Садковский не мой настоящий дедушка, то я хотя бы хорошо время проведу, пока буду обустраиваться в новом для себя месте. Приятное с полезным, так сказать, совмещу.