И тут его мысли прервал громкий, задыхающийся смех. Артур сфокусировал зрение и растерянность еще больше сбила с толку, он расширенными от ужаса и удивления глазами стал наблюдать за тем, как его лучший друг, или уже даже не друг…"А как?…Парень? Фу.. позорище", который только, что чуть не расплакался на его глазах, рассказывая о их любви, согнувшись ржал, как сумасшедший конь, так, что стены вокруг задрожали.

– Ты… бы… видел… свою… рожууу, – еле выдавил из себя Алекс, не переставая при этом хохотать, уже с какими – то стонами и завываниями вперемешку, вытирая при этом слезы, выступившие от смеха.

– Ты… ты че? – Все еще находясь в шоковом состоянии, так же хрипло и сухо, спросил Артур.

Но Алекс, снова взглянув на него, закатился новой волной смеха не в силах сказать больше не слова.

Артур начал понимать – друг просто развел его. Парень сразу вспомнил о его дебильном чувстве юмора. Алекс никогда не упускал возможности пранконуть кого-нибудь в любой ситуации. Не раз приходилось с кем-то драться из-за его дурацких шуток, и Артур сейчас, прекрасно, понимал, тех людей, которые лезли с ним в драку, хотя раньше Артур просто смеялся над такими людьми без чувства юмора, и искренне не мог понять, как можно устроить целые разборки из-за какой-то шутки. Сейчас же сидя на больничной койке, только, что выйдя из комы, он, смотря, на уже красное от смеха лицо друга, осознал, что самое большое его желание – врезать по этому лицу.

– Вот ты кретин! – Злобно прошипел Артур. Попытался достать подушку, чтобы бросить в друга и хоть как-то выплеснуть свою злость, но не смог и только обессилено упал на кровать.

– Да ладно тебе, смешно же вышло, жалко я не снял на телефон твое лицо, вот Ник поржал бы, – Алекс уже перестал закатываться истеричным смехом и через, все еще не прекращающиеся, смешки, стал говорить хотя бы разборчиво.

– Да я уже застрелиться подумал, чем всю эту ситуацию с нашей, типа, любовью разруливать ,– воскликнул Артур, – идиот ты, и умрешь идиотом!

– А вот это уже обидно, – быстро погрустнел Алекс, но глаза сверкнули смехом, – то есть, ты лучше убьешь себя, чем меня поцелуешь? – И он потянулся к другу с вытянутыми губами, показывая, что намеревается его поцеловать.

– Фу! Отвали от меня, дебила кусок, – крикнул Артур хмурясь, но уже сам не смог сдержать смех.

На шум в палату забежала медсестра.

–Что тут у вас происходит? – Воскликнула она, поправив очки на своем аккуратном вздернутом носике.

Парни оглянулись на нее и не найдя, что ответить, просто пожали плечами. Словно школьники, которых застали курящими в туалете. Что тут говорить, спалились.

– Веселимся вот.

Алекс невольно залюбовался девушкой. С такой красивой внешностью, ей бы в кино сниматься, а не утки за больными носить. Черты лица утонченные. Волосы светлые, крашенные, переливаются серебром и еле заметным розовым оттенком, собраны в аккуратный пучок, как у балерин или гимнасток. Белый халатик красиво облегает выдающиеся формы и тонкую талию. Ноги длинные, стройные, в мягких балетках. Голубые, большие глаза задорно сверкнули из-под стильных, прозрачных очков, которые, скорее всего, она надела для красоты, нежели для зрения.

– Я, конечно, очень рада, что вам весело, – Тщетно попыталась она придать суровости своему бархатному голосу, – но, Артур, вам нужно отдыхать и лучше избегать резких движений. В том числе напряжения, особенно напряжения в области живота, поэтому, как бы ужасно это не звучало, смех вам пока противопоказан.

Артур приложил руку ко лбу в виде козырька и кивнул, улыбаясь самой милой улыбкой из его огромного выбора милых улыбок. Девушка задержала взгляд на парнях, чуть больше, чем требовалось, невольно залюбовавшись. Оба невероятно красивые, стильные, веселые.