Причем, фигуристая, крепкая, голубоглазая блондинка Джана его явно зацепила больше, чем я или Маринка. Хорошо, что девчонки ему не по зубам.

Продолжил вещать Крайч уже иронично и ехидно:

– Или чтобы некоторых из вас раньше времени не потеряли. Получив назначение завтра в восемь ноль-ноль, сразу же направитесь для представления командиру отделения, судна, отряда для последующего прохождения стажировки. Общие сборы будут проходить ежедневно в семь тридцать по условному времени суток, две первые недели стажировки дополнительно в девятнадцать ноль-ноль, а далее при необходимости по требованию куратора. Напоминаю, если кто забыл: по земному времени, принятому в содружестве и на объектах Земли в космосе. Присутствие – обязательно. Пропуск – исключительно ввиду несения службы на станции или по приказу командира подразделения, к которому вас направили на время стажировки. Всем понятно?

– Так точно!

– Сейчас я назову ваши фамилии и номер закрепленной за вами каюты, названные представляются, из строя не выходить, – распорядился Крайч.

Перечисление заставило напрячься, ведь всех расселяли по двое. А девушек трое.

– Лель и Дариан, комната три-два-один, седьмой уровень, – прозвучало резко и неприятно.

В общем-то, не удивило, что невезучей оказалась я. Вытянулась еще больше и спросила:

– Старший лейтенант Крайч, разрешите обратиться, обращается курсант Лель?

– Чего тебе? – совершенно не по-уставному бросил тот, не скрывая раздражения.

– Согласно пункту девять-один, раздела восемь, основного устава Миротворческого корпуса, который ратифицирован военными ведомствами всех рас содружества, а так же мирами, заключившими с Землей пакт о союзничестве, при несении службы совместное проживание представителей двух противоположных полов на космических станциях, межзвездных кораблях дальнего следования, колониях и базах разрешено только в случае если они состоят в законном союзе. Я – женщина, курсант Матиас Дариан – мужчина, мы не состоим в союзе и являемся исключительно одногруппниками. Руководство станции не имеет права размещать нас в одной каюте. Это против правил и устава.

Крайч замер памятником самому себе, взбешенному и потемневшему от того, что какая-то пигалица, да еще женского пола, посмела заявить, что он «не имеет права».

Старший лейтенант медленно прошел до моего края строя и замер напротив Дариана, только смотрел ему за спину, прямо мне в глаза. Каряя радужка заметно пожелтела от гнева, а зрачок уменьшился до точки, теперь его глаза и впрямь походили на змеиные. Змеи, которой наступили на хвост.

– Умная, значит? – прищурился он, заложив руки за спину, словно на всякий случай, чтобы не прибить наглую девку, посмевшую оспорить его приказ.

– Я прошу разместить меня отдельно, – севшим голосом попросила я, даже мольбу в глаза подпустила.

Нельзя злить гадюку – она непременно укусит. Но жить пять месяцев с Дарианом в одной каюте? С тем, кому не доверяешь? Кто легко нагадит, подставит или нападет, представься такая возможность? В группе из двадцати курсантов пятеро пилотов и трое навигаторов, для любого из них я соперник за лучшее место. С учетом баллов и характеристики «лучшая из лучших». Наше совместное проживание с Дарианом при любом раскладе ухудшит и так безрадостное и опасное пребывание на «Рушазе». Правильнее всего – нарваться на неприятность прямо сейчас, на первом этапе, чем тонуть в проблемах ежедневно в течение пяти месяцев стажировки.

Крайч несколько расслабился, мой просительный тон и отчаянный взгляд слегка снизили градус его злости. Шагнул назад от Дарина, на которого, кто бы сомневался, тоже давил своей взбешенной «харизмой» и развернул интерактивный экран на ручном кибере. Несколько секунд изучал данные. Он что-то задумал, причем, однозначно пакость, о чем свидетельствовала его кривая ухмылка. Наконец старлей смерил меня оценивающим взглядом и с предвкушением, делано благожелательно пояснил: