Эдуард сообщил, что по всем трем кандидатурам у его организации вопросов нет. Это весьма воодушевило Владимира и Льва: можно было рассчитывать на успешное проведение конференции. Наконец появилась конкретная дата.

На следующий день я был вызван Филоновым. Строго посмотрев на меня, он поинтересовался:

– Что там за конференция по Чечне, в подготовке которой ты участвуешь?

– Мирная конференция. Попытаемся найти варианты решения конфликта без продолжения насилия.

– А почему ты занимаешься этим тайком от меня?

Я усмехнулся.

– Сергей Александрович, не хотел вас подставлять. Уж вы-то знаете, какая ситуация. А так, если что, я занимаюсь этим исключительно по личной инициативе.

Он помолчал с весьма насупленным видом, потом глянул на меня подобревшими глазами:

– Ладно. Продолжай заниматься этим по личной инициативе. Но держи меня в курсе.

Я не сомневался – если доложили Филонову, то и президент, скорее всего, получит соответствующую информацию. Поэтому решил посвятить во все Сухатова. И тотчас отправился к нему.

Лев нашел для меня время, внимательно выслушал мой рассказ про конференцию, включая информацию о косвенном содействии ФСК в лице моего двоюродного брата. После небольшой паузы произнес:

– Наверно, это правильно, что предпринимаются попытки решить проблему мирным путем. Не очень верю в их успех, но они нужны. Самому я говорить ничего не буду, но если спросит, смогу объяснить что к чему. – Тут он глянул на меня. – Однако ты рискуешь.

– Чем? Тем, что выгонят из Администрации? Пойду работать по прежней специальности или займусь политической деятельностью. Не пропаду.

Сухатов посмотрел на меня с осуждением:

– Тебе совсем наплевать на то дело, которым ты столько лет занимался?

Что я мог ответить?

– Мне вовсе не наплевать на то дело, которым я занимался. Но я считаю в высшей степени важным остановить военные действия в Чечне. Я абсолютно уверен: то, что творится сейчас там, мешает нашему общему делу. Сильно мешает.

Сумрачно помолчав, Сухатов выдавил:

– Ладно. Иди.

Конференция состоялась в середине марта. Удалось придать ей полуофициальный статус. Вели ее заместитель председателя Совета Федерации Рамазан Абдулатипов и Сергей Ковалев. Чеченскую сторону представляли руководители ряда общественных организаций. Я добился появления сдержанного приветствия участникам конференции от Ельцина. Был принят «План прекращения огня и дальнейшего мирного урегулирования чеченского кризиса», предполагавший готовность к уступкам с обеих сторон конфликта. А вот уступок каждый ждал от противостоящей стороны. Военные действия продолжались. Дудаев все более терял контроль над ситуацией в республике, события неизбежно принимали характер партизанской войны. Ничем хорошим это не могло закончиться.

Она сидела напротив. Я не мог отвести глаз от ее лица, такого знакомого – и незнакомого. Что-то новое проявилось в ней: она будто набралась солидности и одновременно какой-то вселенской грусти.

– Погибло столько людей. Заложники. Чем это закончится?

– Думаю, предпримут штурм. Тут без вариантов.

– Будут новые жертвы.

– А что делать? Уступить их требованиям для нашей власти – значит проявить слабость. Люди продолжат гибнуть, потому что нельзя проявлять слабость. Смешно, хотя совсем не до смеха.

– Что они требуют? Собственно говоря, я потому и попросила тебя найти для меня время, потому что хочу узнать, что они требуют? По телевизору и в газетах самое разное звучит.

– Они требуют полностью прекратить военные действия на территории Чечни. Для этого захватили больницу в Буденновске.

Сумрачно помолчав, она выговорила с какой-то беспредельной усталостью: