Появившись дома, позвонил Насте. Так приятно было услышать ее голос в трубке.

– Хочу завтра сводить Кирилла в Политехнический музей, – сообщил я. – Думаю, Василию тоже будет интересно побывать там. Что скажешь?

– Сейчас спрошу у него. – Последовала пауза, я слышал невнятный разговор, потом вновь ее голос. – Вася согласен. Во сколько и где встречаемся?

В назначенный час я увидел Настю и Василия в холле музея. Ее лицо – похудевшее, немного бледное – выглядело еще более благородным, чем раньше.

– Здравствуй. – Она сдержанно улыбалась.

Мы спустились в гардероб, разделись, и дети сразу направились влево, туда, где располагалась автомобильная экспозиция. Дружной парочкой они принялись осматривать старые машины и мотоциклы, обсуждать их достоинства, читая вслух надписи. Мы с Настей не спешили за ними.

– Как твои дела? – спросил я.

– Нормально, – ровным голосом отвечала она. – Я выздоровела, давно уже хожу на работу.

– Чем ты там все-таки занимаешься?

– Конституционным правом. – Увидев недоумение на моем лице, добавила: – Отрасль права, закрепляющая основы взаимоотношения личности и государства.

– Это интересно?

– Это очень важно. Для страны и людей. И это интересно для меня.

Помолчав, я полюбопытствовал с легкой улыбкой:

– Твое мнение о новой Конституции не изменилось?

– Нет, – спокойно отвечала она. – Слишком много полномочий у президента.

– Будем надеяться, что он воспользуется ими во благо страны.

– Будем. – Ее лицо стало невеселым. – А что еще остается?

Я предпочел промолчать.

Мы дождались, когда мальчики насмотрятся на технические новинки давних лет, потом пошли вслед за ними на первый этаж, на второй, а закончили на третьем, где была представлена космическая техника. Я старался не вмешиваться в разговор Кирилла и Василия, лишь в тех случаях, когда они обращались с вопросом, давал пояснения.

– Вон там вырывается струя, горячая-горячая, и он в космосе движется, – объяснял Кирилл, показывая на заднюю часть спутника.

– Нет, его ракета разгоняет, чтобы он в космосе летал, – возразил Василий.

– Да. А потом он сам может лететь! Когда уже в космосе. – Кирилл повернулся ко мне. – Правда, папа?

Я подтвердил его правоту, хотя не слишком разбирался в спутниках и ракетах.

Когда мы спустились в гардероб, я предложил Насте пообедать в одном из ближайших ресторанов, в Большом Черкасском переулке.

– Там хорошая кухня, – заверил я. Она согласилась. Покинув музей, мы направились к началу Ильинки. Погода была неплохая – небольшой снежок ласково опускался на тротуар и проезжую часть. Но там, где проходили люди или проезжали машины, таял, оставляя мокрый след на асфальте.

Мы пришли в тот самый ресторан на углу Большого Черкасского и Старопанского переулков, где я бывал вместе с Эдуардом. Впрочем, я не собирался говорить об этом Насте. Свободных столиков оказалось много, мы устроились у окна, долго и шумно изучали меню. Как только определились и был сделан заказ, я с тихой улыбкой посмотрел на Настю, сидевшую напротив.

– Так приятно никуда не спешить. Гулять, спокойно обедать. Увы, пауза совсем недолгая – вчера да сегодня. Завтра опять в колею. Не успеваешь закончить одно дело, а другое уже падает на голову.

– По-моему, тебя это устраивает. – Некоторое недоумение проявилось на ее лице. Я добродушно усмехнулся, а Настя после небольшой паузы продолжила: – По крайней мере, так мне показалось… Ты как-то читал стихи Леонида Губанова. Мне очень понравилось. Я спрашивала в книжных, есть ли его книги. Оказалось, что нет. Его не издавали?

– В советское время точно не издавали. Это было невозможно. А сейчас вполне могли издать. Но я не знаю. Надо Наташе Шмельковой позвонить. Она должна знать.