– Скоро все забудется.

– Конечно, забудется. Чтобы не забылось, власти надо регулярно взаимодействовать с активной частью общества, а не ограничиваться парадными мероприятиями. Но они тоже нужны. Время от времени.

Я все-таки посмотрел на Настю. Ее лицо было прекрасно – тонкие, благородные черты, умные, чуткие глаза. Не хотелось отводить взгляд. Но я отвел. И тотчас услышал ее голос, чересчур оживленный:

– Вы обедать будете? Или разговорами обойдетесь?

– Конечно, будем. – Эдуард глянул на меня с тихой ласковостью. – Поедим. И выпьем. Так?

– Так, – не слишком бодро подтвердил я.

– Тогда я пошла накрывать. – Настя поднялась из-за стола.

– Может, тебе помочь? – спросил я.

– Справится она. – Эдуард положил свою руку на мою. Вид у него был заговорщический. – Справится. А мы давай аперитивчик примем.

Он поднялся, подошел к стенке из темного дерева, открыл бар, достал бутылку бехеровки и две рюмки. Наполнил их, взял одну, дождался, когда я подниму свою.

– За наше здоровье! – провозгласил он и с явным удовольствием выпил содержимое рюмки, смакуя горьковатый вкус настойки.

Я последовал его примеру. Мне нравилась бехеровка. В советские времена ее можно было найти в Москве, и я раза три покупал пол-литровую бутылку. Мы употребили еще по две рюмки, после чего переместились в кухню.

За обедом пили хорошее французское вино. Мне хотелось говорить с Настей, но я не знал о чем. Спросил про сына:

– А где Василий?

– У бабушки, – спокойно ответила она.

Кивнув, сообщил через некоторое время:

– А я Кирилла за последний месяц только один раз видел, и то недолго.

– Что поделать, если много работы.

– Да просто он не умеет правильно организовать работу, – вставил свое слово Эдуард. Невинная улыбка гуляла на его лице.

– Не меряй всех по себе. У Олега совсем другая работа. Это разовые мероприятия, отличающиеся друг от друга. – Кажется, ее неловкость ушла. – И команда у него не то что твои подчиненные.

– Хуже? – Эдуард изобразил удивление.

– Ну… они же не на службе.

Хитринка появилась на лице Эдуарда.

– А что это ты его защищаешь?

Настя ни секунды не колебалась с ответом:

– А что ты на человека нападаешь?

Было приятно, что она вступилась за меня, однако я посчитал необходимым вмешаться.

– У меня прекрасная команда. Люди работают за идею. Но, конечно, каждый раз им приходится влезать в новое дело.

– Работают за идею? – Эдуард в очередной раз демонстрировал удивление. – Ты им не платишь?

– Плачу. Мне на это деньги выделяют.

– Ну вот, за деньги, – шутливо попытался поймать меня он.

– И за деньги можно работать по-разному. Ты это прекрасно знаешь.

– Знаю… – Тут он посерьезнел. – Ты мне лучше вот что скажи. Какую страну вы строите?

– Кто – мы? – Я пристально посмотрел ему в глаза.

– Вы. Президент и его команда. В которую ты входишь.

Ну и вопросец он задал. Тут не отшутишься.

– Страну, где закон будет един для всех, независимо от места жительства, положения, пола, где власть будет зависеть от граждан. Страну с экономикой, опирающейся на инициативу и активность граждан. Нормальную рыночную экономику… – Осторожная усмешка выпорхнула на мое лицо. – Я думал, мы вместе строим.

Он чуть заметно мотнул головой:

– Мы – люди служивые. Что нам власть прикажет, то и делаем.

Он говорил не за себя – за всю организацию. Я знал, что ему ответить.

– Вы должны служить закону, а не власти. – Я постарался придать лицу самое невинное выражение.

Мои слова заставили его задуматься. Он даже посмотрел куда-то вверх, сделал недоуменное лицо.

– Разве такое было когда-нибудь в России?

– Нет. Но так должно быть.

– Ты идеалист, – в голосе брата звучала снисходительность. – Это из области мечтаний.