– Послушай, мам. Я не выбирала жизнь и рождение. Завести ребенка – только твое решение. И каждый родитель обязан нести ответственность за новую принесенную в этот мир жизнь. Я благодарна тебе за все усилия, потраченные нервы и средства, но это не значит, я должна жить именно так, как хочешь ты. Ты уже выбрала свой путь, смело шла по нему, а теперь я избрала свой. Мои ошибки – только мои, так же как и грабли, на которые лишь я решу, наступать мне или нет.

Я снова сорвалась, не удержалась, выговорив все, что накопилось. И уже слышала в трубке учащенное дыхание – мама практически взорвалась, готовая вот-вот вылить на меня тонну нелицеприятных вещей.

– Спасибо, что позвонила. Но я действительно занята. Хорошего вечера.

И сбросила вызов прежде, чем услышала хоть что-то.

Апрель 2011 года (10 лет назад)

Митч крушил все. Кричал что-то нечленораздельное, обвиняя во всем мою мать. На пол летели тарелки, картины, сорванные со стен, телевизор. Вскоре рухнул и шкаф вместе со всем содержимым, разлетевшимся во все стороны.

Я слышала его тяжелые шаги даже в собственной комнате, дверь которой оставалась закрытой. Я должна была найти в себе силы подняться с компьютерного кресла, подойти к выходу и запереться на замок, но не находила их. Меня поглотил ужас, который не позволял двигаться, ходить или даже говорить. Я лишь испуганно косилась в сторону двери, страшась, что в любую секунду Митч может ворваться внутрь.

В таком состоянии он плохо контролировал себя. И мог причинить вред не только предметам интерьера, но и мне. Несколько раз бывало, что мне почти прилетало, а в последний момент он отвлекался на маму, покрывающую его благим матом.

Сейчас же она находилась на работе недалеко от дома. У них что-то произошло, из-за чего Митч взбесился не на шутку. А мне оставалось лишь прятаться, дабы не попасть под руку.

– Саманта! – с криком ворвался он в мою комнату, заставив все мои внутренности скрутиться в тугой комок. Я сжалась в кресле, подмяв под себя ноги. – Звони этой суке. Пусть идет сюда, пока я тут все не разнес!

Мой взгляд сместился вниз по его телу, отмечая все изменения. Лицо, покрытое потом, покраснело, голубые глаза помутнели, а из широких ноздрей чуть ли не валил дым. Грудь тяжело вздымалась, длинные руки болтались по бокам. С правой стекала кровь, оставляя капли на моем ковре.

Я хотела возразить, унять его ярость, но понимала, что любое слово может сделать лишь хуже, как и появление матери в доме. Ее приход стал бы точкой невозврата, ведь я прекрасно знала, как мама «решает» такие проблемы. Она не молчит, не плачет – она злится. Кричит так, что стены содрогаются. А сейчас этого следует избегать.

Но Митч не оставлял меня. Он двинулся в мою сторону, вызвав всхлип, который я до этого момента глушила, лишь бы не издавать ни звука. Слезы градом катились по щекам.

Он схватил мой телефон и сунул мне в руки.

– Звони, мелкая дрянь!

И я послушалась. Набрала мамин номер и стала ждать ответа. Она подняла трубку спустя несколько секунд, явно не совсем довольная тем, что я отвлекала ее.

– В чем дело? Ты же знаешь, что я на работе и мне некогда выслушивать твои бредни.

– Мама, тут Митч, – осторожно начала я, боясь сказать лишнее, – он…

Но Митч решил все сделать сам – вырвал сотовый и рявкнул в микрофон, чтобы мать как можно быстрее вернулась домой, иначе по приходу с работы найдет лишь два трупа.

Он кинул мобильный на стол и выскочил из комнаты. А до меня донеслись очередные звуки крушения. Кажется, следующим, что Митч сломал, была микроволновка, издавшая знакомый писк.

– Не приходи, мама, – шепотом молилась я, косясь в сторону виднеющегося в дверном проеме коридора, – ты сделаешь лишь хуже.