– Теперь надоело!!? А расхлёбывать ваш погром мы да наши дети будут? – поддержал Женю Николай.

Виктор Пасикис посмотрел на часы, молча вылил себе в кружку оставшиеся виски, залпом, без тоста и чоканья, опрокинул их и сказал:

– Ну ладно, коллеги, мы пойдем, а то нам ещё собираться! Вставай, Гриша.

Гриша не отреагировал на его зов, он виновато посмотрел на Женю и тихо сказал:

– Можно тебя на минутку?

– Не стоит, Гриша, ведь у тебя билет в кармане, так? Доедай тортик, он действительно очень вкусный, спасибо, – грустно сказала Женя, раскладывая перед полевиками карту. Пока девушка преувеличенно сосредоточилась на полевых планах, не глядя более в сторону гостей, Виктор подхватил Гришу и поволок его к выходу, говоря, что нечего им мешать. Николай встал и, с шумом защёлкнув за ними замок на двери, попытался было продолжить разговор об ушедших, поглядывая на Женю, но она укоризненно взглянула на него и тихо предложила обсудить полевые дела вместо промывания костей коллегам. Коля покраснел, но промолчал, поняв её состояние: ведь они с Гришей дружили с детства, а теперь он уезжал в Америку, и, возможно, навсегда. Фёдор примирительно сказал:

– Ребята, извините, если что не так, но я вас не понимаю… Сейчас многие уезжают: из провинции – в Москву или в Питер, а из столицы за границу. Что же делать, если у нас и работающим жить не на что? Какой уж тут патриотизм, когда с голоду загибаешься!? Или у вас иначе? Ну, а что ваш коллега хотел перемен – а кто их тогда не хотел!? – да не пришёл от них в восторг, не мудрено: что-то лично я осчастливленных перестройкой не встречал, зато нищих и беспризорных, хоть пруд пруди. Предложили бы мне работу в той же Америке, и я бы уехал, ей Богу! Надоело с воды на хлеб перебиваться!

Коля, вопросительно взглянув на Женю, спросил:

– Может, мы и впрямь – перегнули палку, а? – Да не в Америке дело, это я так, со злости сказала. Ты вспомни, скольких талантливых ребят он погубил, недаром получил прозвище удав. А теперь Гришка в его полную власть поступает, да ещё в чужой стране и на другом континенте. Кому он там нужен? Этот гад из него все соки выжмет, и выбросит его.

– Да ладно тебе, за одного битого двух небитых дают. Гришка твой парень умный и талантливый, выкрутится, не бойся.

Было видно, что Жене больно и неприятно продолжать этот разговор, и что она не всё договаривает, и ребята, помолчав немножко, тяжело вздохнули и вернулись к своим рабочим вопросам.

Прощаясь после работы, Женя спросила шагавшего рядом Николая:

– И как тебе наш морячок?

– Да вроде бы, нормальный мужик… Жень, я давно хотел спросить, что случилось с Гришиными родителями? Слышал, что они погибли, когда он был ещё студентом. Как же это случилось?

– Очень странная и страшная история… Извини, Коль, сейчас не хочется вспоминать, и так тошно. Ты же знаешь, наши семьи много лет жили рядом, дружили, и чуть ли не каждый день общались. Ну, теперь уж, видно, отжили-отдружили.

– Ну, что за пессимизм!? На тебя непохоже… Не расстраивайся, Женька, жизнь ещё не кончается, может, он через полгода вернётся… Ну, или будете ездить друг к другу в гости.

Женя благодарно улыбнулась, подумав, что это уж точно невозможно, и крепко, по-мужски, пожала ему на прощание руку.

Чтобы жить километрами,

А не квадратными метрами…

Ю. Кукин

Началось самое суетливое и беспокойное время, особенно для начальников отряда. Целые дни они носились по институту, собирая многочисленные бумажки и подписи на них, покупали билеты, получали снаряжение, закупали и упаковывали продукты… Ни на какую другую работу времени просто не оставалось, и уже не верилось, что когда-нибудь, наконец-то, настанет сладостный миг отъезда…