– Вот, вот, именно это состояние мы и испытывали. Нужно сказать, что молодёжь в те года была просто околдована Грином – его тогда только начинали публиковать, ведь долгое время этот писатель-романтик был под запретом: какой-то дурак решил, что «сказки» нам не нужны, ведь «мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Правда, непонятно, как сотворить то, о чём не имеешь представления! Андрюха, помнишь, ты обратил внимание на необычный в свете костра, золотисто-бронзовый цвет загара смуглого Грига и на его иссиня-чёрные волосы? – обратилась она к мужу, – И ещё добавил, что он похож на синеглазого высокого индийца. Григ засмеялся, показав свои белоснежные зубы, и впервые рассказал нам о том, что Андрей поневоле угадал. Оказалось, его мама, Ирина Анатольевна, была балериной Мариинского театра, и совсем юной девочкой уехала на длительные гастроли чуть ли не по всему миру. Она была сиротой, и её опекали в театре. Вскоре в России совершилась революция, а затем и гражданская война, добраться до дому становилось всё труднее. В это время они находились в Индии, в Старом Гоа, где Ирина тяжело заболела, подхватив какую-то местную лихорадку. Артисты театра не могли более там оставаться: наступал сезон дождей, да и деньги кончались, и они вынуждены были уехать, пристроив больную девушку в зажиточную индийскую семью. Это были очень интересные и добрые люди, кстати, боготворившие русскую культуру, особенно наш балет. Они с нежной заботой отнеслись к больной и вскоре откачали её. Грация и красота Ирины покорили сердце сына хозяина дома, синеглазого Нилама (кажется, в переводе с хинди его имя означает сапфир), и она вышла за него замуж. Как вы, наверное, догадались, Ирочка попала в необычную семью: твой дедушка, Гриша, соединил в себе кровь разных народов, я не смогу пересказать его родословную, тебе лучше изучить альбом и подписи под портретами, но кое-что мне запомнилось. Так, его предками были и индусы, и португальцы, и французы, и русские, и он смог освоить все эти языки. Собственно, свободное владение русским и помогло ему покорить сердце твоей бабушки, Гришенька. Семья с удовольствием приняла милую добрую девушку, кроме того, взять белокожую невестку в Индии и до сих пор престижно. Вы догадались, кто она, эта девица-красавица? Ваша Прекрасная Незнакомка, которая до сих пор, видимо, ухитрилась сохранить необыкновенную привлекательность. Так, Женя?

– Ещё какую! Так сколько же ей лет? Старушкой её уж никак не назовёшь!

– Не знаю точно, но, видимо, уже под восемьдесят, если не более. Вот что значит осанка! Ну, а ведь её лицо и руки были прикрыты, ты сама говорила. У них долго не было детей, и только в 1934 году родился твой отец, которого назвали Григорием. Кстати, одним из его предков был небезызвестный вам аббат Фариа.

– Неужели из «Графе Монте Кристо»? А разве Дюма его не выдумал? – удивлённо воскликнула Женя.

– Нет. Оказывается, его очень впечатлила судьба этого незаурядного человека, вот Дюма и описал его в своём романе, немного присочинив. В столицы штата Гоа, в Панаджи, стоит своеобразный памятник аббату. Гриша, дай-ка твой альбомчик, я видела там его фотографию, нам Григ о нём рассказывал.

Светлана Алексеевна быстро нашла там искомый снимок. Все с интересом рассматривали фотографию скульптуры человека с распростёртыми над склонённым телом женщины руками. Под ней аккуратно была выведена красивыми буквами надпись на индийском, португальском и английском языках: «Хосе Кустодио (Жозе Куштодиу), аббат Фариа» и что-то там ещё.

– Какой странный памятник! – заметила Женя. – Кем же он был на самом деле, этот знаменитый аббат, так впечатливший Дюма, и кто его родители?