– Держись за поводья, да не ерзай ты… – ругался Агафон. – Водь ведь, гнида, ты что на лошади никогда не ездил?

Прохор Палыч, чья голова была занята исключительно тем, чтобы не рухнуть на землю, не ответил. Вместо этого нащупал свободной рукой брешь в лошадиных доспехах, аккурат между двумя стальными пластинами и схватился за нее. Стало легче. Поняв, что управлять конем некромант не собирается, Агафон вздохнул вторично и повел животное сам, бурча себе под нос ругательства. Часа через два пришел черед менять транспорт. Буцефал, к слову, один из самых крепких коней в царской дружине, как-то подозрительно засопел.

Пришлось пересаживать некроманта на Чернавку. Процедура повторилась с той лишь разницей, что на этот раз дружинники принялись за дело сразу и, покряхтев и попотев, поместили Прохора Палыча в седло. Конь Агафона, как показалось, при этом облегченно выдохнул и даже зашагал бодрее.

– На Лешего бы не нарваться, – заметил Яшка.

– Леший сейчас северней лютует, – успокоил товарища старший дружинник. – Его на той неделе за дубравой видели. Там обосновался. Оно и понятно. Здесь кто ходит? А там… Торговый путь близко. Товара возят, мама не горюй. Шалит говорят…

– Наших не трогает? – поинтересовался молодой.

– Пока не трогает. А чего ему с нашим царем-батюшкой ссориться? Как-никак в подданных числиться. Поговаривают, налоги со своего промысла платит.

– Иди ты! – не поверил Яшка.

Прохора Палыча подмывало узнать подробнее про Лешего и про местное общественно-политическое устройство. Его общительной натуре претило молчание, но задавать такие вопросы, да еще дружинникам было опасно. А ну как и вправду за шпиона примут. При этом из контекста было ясно, что Леший – что-то вроде местного разбойника. Капера, по-нашему, только лесного. С настояния высшего начальства чужие караваны грабит, да батюшке-царю приплачивает. За возможность работать.

«А этот мир не так плох, как могло показаться» – ухмыльнулся про себя Прохор Палыч. – «Если сразу на костре не спалят, или медведям не скормят, можно здесь свое место найти. Можно!»

К речке приблизились, когда светало. В нос ударило знакомое зловоние.

– Здесь где-то? – подал голос Яшка, который вел свою нагруженную тучным некромантом Чернавку. – Вон и куст обломанный.

– Похоже, – согласился Агафон. – Эй ты! – обратился он к пленнику. – Слезай. Палку твою искать будем. И без глупостей…

О каких глупостях идет речь, Прохор Палыч не понял, но спорить не стал. Себе дороже. С трудом, он сполз с лошадки и с большим удовольствием отметил, что ноги его пришли в норму и могли худо-бедно сгибаться в коленях. Зато бедра щипало. Должно быть, натер. Но все это мелочи. Найти бы жезл… Добравшись до берега речки, все трое зашарили по кустам.

– Ты где вылезал, жиробас? – поинтересовался Яшка, ползая на корточках вдоль самого берега. – Следы твои найти не могу.

– Ты не следы, ты палку ищи! – нравоучительно заметил Агафон, вглядываясь в заросли кустарника.

Прохор Палыч проявлял не меньшее рвение. Даже коленки исколол, пробираясь по буйной растительности туда, где, как ему казалось, должны были остаться рваные промасленные вещи, портупея, да заветный спасительный жезл. Скоро стало совсем светло. Уморившись, он присел на задницу и вытер с лица заливавший глаза пот. Несмотря на ранний час, было жарко.

– Ну что там? – крикнул откуда-то слева Агафон.

– Что-что? – зло отозвался Яшка. – Не видно следов. Точно Водяной затер, гнида… Не люблю эту сволочь.

Последняя фраза оборвалась всплеском воды. Что-то большое и громкое рухнуло в реку и забулькало. Прохор Палыч подскочил на ноги и увидел, как в сторону берега реки рванул Агафон.