– Некромант! – завопил всадник, усмиряя свой живой транспорт. – Хватай его!

Дожидаться пока из него сделают «вискас» для медведей было не с руки. Развернулся Прохор Палыч, да в чащу лесную ломанул прямо через колючий кустарник. Острые шипы вонзались в тело, рвали кожу, как целлофановый пакет. Гаишник проклял все на свете, а главное тот день, когда решил надеть полицейскую форму. Работал бы как все. На зарплату жил… Хорошо еще ботинки форменные снимать не стал. Так бы и ног лишиться можно было. Лес был диким. Но долго пробираться через чащу не пришлось. За спиной раздался топот копыт, затем ржание, свист, и что-то тяжелое огрело Прохора Палыча по затылку. Наступила ночь!

Глава 1. В башне инквизитора

– Да погоди ты… – услышал Прохор голос одного из всадников. – Давай к тебе переложим? Мой Буцефал не выдержит двоих…

– А моя Чернавка, – заметил второй. – И одного такого как он не выдержит. И где этих некромантов так раскармливают?

Прохор Палыч покачивался на своем животе, как на водяном матрасе. Вверх и вниз. Руки, связанные между собой, болтались из стороны в сторону. Ноги тоже стянули. Коленки упирались во что-то металлическое.

«На лошади везут» – догадался гаишник, и хотел было подать признаки жизни, когда услышал:

– Угораздило тебя его кистенем приложить. Надо было веревкой брать. Сам бы сейчас шел. Тащись теперь целый день по жаре этой.

Спину действительно припекало. Рассудив, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти целый день, Прохор Палыч решил оставаться в бессознательном состоянии. Все было неплохо, если бы не… Причиндалы, в общем, мужские натирало. Но не железкой. Тряпкой какой-то. Значит прикрыли. Неприятно, но терпимо. Всю дорогу пленник слушал болтовню дружинников, как они сами себя называли. Старший Агафон все младшего чихвостил.

– Олух ты, – говорил. – Яшка. Жизни не знаешь. Семнадцатый годок пошел, а не женился еще.

– Успеется, – отмахивался тот. – Три года в дружине всего. Шесть десятков голов нарубил. Как до сотни дойду, так и женюсь.

– Этак тебе долго еще в бобылях ходить, – ухмыльнулся Агафон.

– Ничего не долго, – обиделся молодой. – Сам слышал. Войне большой быть с рогатыми…

– Тпрррр! – осадил коня Агафон, и в жировую складку Прохора Палыча больно врезалась пластина лошадиных доспехов.

– Ой! – не выдержал он.

– Очухался, – облегченно выдохнул молодой дружинник. – Хорош задарма кататься.

Прохор Палыч хотел было и дальше притворяться спящим, но почувствовал на своих конечностях четыре закованные в латы руки. Рывок. В следующее мгновение он полетел вниз с высоты лошадиного роста и больно шмякнулся на землю. Дыхание перехватило. Прохор Палыч открыл глаза и увидел перед собой две симметрично-идентичные рожи, металлические, с прорезями для глаз. Затем один из рыцарей извлек откуда-то кинжал и резанул по веревкам, стягивающим лодыжки.

– Токмо не бежать! – предупредил тот, которого звали Агафоном. Прохор за время пути научился голоса распознавать.

– Куда он убежит? – ухмыльнулся Яшка. – С такой-то кормой.

– Корма не корма, – не согласился с ним старший. – А через кусты знатно ломанул. Аж ветки в щепки.

– Братцы, вы бы меня отпустили, – взмолился гаишник. – Гадом буду, никому не скажу, что вы тут в лесочке вытворяете.

Латники переглянулись.

– Вы часом не содомиты? – задал пленник остро интересующий его вопрос.

– А? – не понял Яшка.

–Мужчин, говорю, не сношаете?

– Да я тебя за такое, – обиделся молодой дружинник и замахнулся.

– Погодь, – остановил его Агафон. – Не мордуй покамест. И не слушай, что лопочет. Некромант это. А они так мозг задурить могут. А лучше вот что… Сунь ему в рот волчеглист.