– А ты мне не указывай, что делать! – вскипела Ольга Михайловна. – Колбасу тоже на стол поставим. А собаке я кашу потом сварю. На мясном бульоне. У меня бульон остался.

Собака замерла. Даже дышать перестала. Боялась неверным движением спугнуть то самое счастье, на которое даже не надеялась, но неожиданно дождалась. Она не могла ошибиться – Ольга говорила именно о каше на мясном бульоне. Видать, не только облезлым и хохлатым такое сытое счастье приваливает. Но и таким красивым, как она. Собака искренне считала себя очень красивой.

– Ты? Ты будешь варить кашу? – в голосе Райки слышался сарказм. – Ты даже мужу кашу не варила, а собаке будешь?

– Буду! Этой собаке буду!

Собака подошла к сидящей на диване хозяйке, положила морду ей на колени и преданно посмотрела в глаза. Ольга Михайловна нежно погладила собаку и улыбнулась. Вдруг подумалось: как давно она не улыбалась. Ей очень хотелось рассказать Райке, что это не просто собака. Это Мишина душа к ней вернулась. А раз вернулась, значит, простила все прочие обиды и прегрешения. Безгрешных людей не бывает. Но души умерших возвращаются только к тем, кто этого заслуживает. Только к тем, кто прощен. И, вдохновленная этим, в принципе, самой себе назначенным прощением, Ольга Михайловна решила быть впредь доброй и терпеливой со всеми, кто ее окружает. А окружают ее только Райка и собака. Райка окружает давно, а собака – с сегодняшнего дня. Очень хотелось рассказать сестре все, о чем она передумала с того самого момента, как прочла на жетоне имя «Миха». Но что-то останавливало. Наверное, боялась быть непонятой.

Райка внимательно смотрела на сестру. Что-то новое появилось в выражении ее лица. Что-то совсем Ольге несвойственное. Мягкость какая-то. Влюбилась она, что ли? И в кого? На старости-то лет? Уже пять лет на пенсии, а туда же… Хотя эта Оля всегда была какой-то блаженной. Как хотела, так и жила. И все ей легко давалось, в то время как Раю жизнь обошла по всем фронтам.

– А почему Мише кашу не варила, а этой собаке будешь?

– Мише не готовила, потому что дурой была.

– А теперь поумнела? – Райка с удивлением смотрела на сестру. На ее памяти Оля впервые высказала критику в свой адрес.

– Поумнела.

– И кого за это благодарить надо?

– Миху, – произнесла Ольга Михайловна после недолгого колебания и нежно почесала собаку за ухом.

– Какого Миху? – испуганно спросила Рая. Умом, что ли, Оля тронулась?

– Мужа моего. Покойного. – Ольга Михайловна улыбалась. Ей вдруг стало все равно, что о ней подумает сестра. Собака учуяла блаженство, исходящее от хозяйки, и счастливо прикрыла глаза. Она не любила плакать на людях, но так хотелось! Ей впервые хотелось плакать от счастья.

– Как пса-то назвала? – спросила Райка.

Ольга Михайловна вздрогнула и посмотрела на собаку. Та напряглась и отвела взгляд от хозяйки. Решалось что-то важное. Такие моменты собака хорошо чувствовала. Очень напряженный запах. Как бы не выгнали… Райка с удивлением смотрела то на сестру, то на собаку. Такое ощущение, что промеж ними есть какая-то тайна. Смешно, конечно. Какая такая тайна может быть у Ольги, да еще с собакой.

– Приблудой назвала. Как же еще? – Ольга Михайловна погладила собаку по голове и мысленно попросила у нее прощения за это маленькое предательство. Обещала ведь, что не будет называть приблудой. Ну, не повернулся язык назвать настоящее имя собаки.

Собака облегченно вздохнула и лизнула руку хозяйки. Она не ошиблась! Не зря ей сразу же понравилось слово «приблуда». Не зря! Теперь она знала точно, что Приблудам кашу варят. Приблуда – это тебе не Миха. Это что-то совсем другое. Это новая жизнь. Лучшая жизнь.