Все мышцы отчаянно болели – сегодня Джорджо мучил его с особым остервенением. К концу тренировки Марко проклинал автора, придумавшего боевые сцены в книге, сценаристов, выпятивших эти сцены чуть ли не на первый план, и себя – за то, что ввязался в эту авантюру. Режиссёр был в восторге от игры Марко, но вот его навыки бойца оставляли желать лучшего. Ну не дрался Марко никогда! Он предпочитал более благородные способы выяснения отношений. Да и спорт любил командный, а не этот мордобой.

На экране это, к сожалению, было очень видно. Марко сам признавал, что его попытки даже понарошку начистить физиономию условному противнику выглядели жалко. Но Марко Геррьеро от трудностей не бегает! И вот уже полгода Джорджо, тренер по боям без правил, измывался над ним в спортивном зале. Сегодня тренер был особенно беспощаден, будто пытаясь наставить Марко синяков впрок, чтобы на выходные хватило. Отбитый об пол зад противно ныл, в унисон ему ныл и сам Марко. Оба, Марко и его зад, как настоящие мужчины, скрывали свою боль за маской сурового напряжения. Завтра должен был быть выходной, но Марко не отпускало чувство, что расслабиться ему никто не даст. И это бесило ещё больше.

Дверь ресторанчика открылась, и в зал впорхнула девушка. Рыжее кудрявое высокое нечто в лёгоньком пальтишке. Пальтишко, впрочем, быстро объяснилось: девушка заговорила с официантом, и Марко услышал лёгкий интересный акцент. Туристка. «Надоели туристы!» – подумал Марко и уткнулся в свой бокал. Девушка прошествовала за чудом освободившийся столик в противоположном от Марко углу и начала оглядываться своими огромными глазищами.

Марко сам не понял, почему задержал на ней взгляд. Возможно, потому, что она тоже была одна в Новогодний вечер. Девушке принесли огромную тарталетку с кремом и бокал вина. Дальше рыжее чудо внимательно посмотрело на пирожное, а потом – почему-то воровато огляделось. «Ну, сейчас стащит ложку на память!» – устало подумал Марко, но девчонка отчебучила совершенно другое. Она мягко раскрыла полные губы и вкусно провела самым кончиком розового язычка.

Марко сглотнул. Его поле зрения мгновенно сузилось до крошечного пятна, в центре которого было раскрасневшееся лицо рыжей бестии. С выражением вожделения девчонка склонилась над пирожным, бережно обхватила губами красноватую мякоть индийского финика и с видимым наслаждением втянула её в рот. При этом движении её щёки чуть втянулись. Девушка чуть запрокинула голову и прикрыла глаза, смакуя сладость на языке. На её губах остались едва заметные следы белого крема.

Кровь Марко мгновенно взбурлила. Он с силой сжал ножку бокала. Мужчина отклонился дальше в тень, чтобы никто не заметил, как он вперился взглядом в девушку. Он невольно разомкнул губы, глядя, как она со вкусом покатала мякоть фрукта на языке, после чего начала с хихиканьем слизывать остатки крема с губ. Марко мысленно чертыхнулся, почувствовав непрошенную тяжесть в паху, и вдруг разозлился.

Он разозлился на Паолу за то, что гордость не позволит ему позвонить ей и пригласить на вечер, чтобы скинуть напряжение. На Джорджо – за ноющие ноги и руки. На все эти парочки за столиками – за то, что они так веселы и громко смеются. И наконец, на девушку – за неумение пользоваться ложкой и салфеткой. Марко резко отвернулся, успев заметить, как девчонка хапнула полбокала вина, как простую воду. Пьянь!

Через минуту эта ведьма уже топала куда-то через весь зал. По её раскрасневшемуся лицу Марко понял, что вино достигло цели и теперь руководит её действиями в большей степени, нежели мозг. Пить девчонка явно не умела. Он презрительно хмыкнул и отвернулся. А девушка тем временем добралась до стоявшего в углу миниатюрного рояля, замешкалась на секунду, а потом решительно плюхнулась на банкетку и начала чуть слышно наигрывать какую-то рождественскую мелодию.