- Я обязательно поговорю с Юлечкой, - заверила женщина Оксану Витальевну, - Обещаю, больше такого не повторится.

- Мария Андреевна, при всем моем уважении к вам..., - врач неодобрительно покачала головой, - Вы слишком лояльно относитесь к своим подчиненным!

- Так тяжко им, - развела руками женщина, - Они работу с учебой совмещают, понятно, что с ног валятся от усталости. Вы же, наверное, сами помните, каково это…

- Ладно! Мы еще вернемся к этому разговору, - оборвала женщину врач, а потом гневно воззрилась на меня.

- Клади ребенка в кувез! – потребовала она.

- Да-да, конечно, - выдохнула я и бережно опустила малышку на матрасик, застеленный белоснежной простыней, на углу которой виднелся чернильный штамп с аббревиатурой детского отделения больницы.

Ребенок причмокнул губами, а потом открыл глаза. Микроскопические пальцы сжались, будто ребенок пытался что-то поймать в воздухе, крошечный ротик открылся, словно у рыбки, выброшенной на берег, а в следующую секунду помещение огласилось плачем.

- Ну! Что ТЕПЕРЬ прикажешь делать? – язвительно спросила врач, - Вот оставлю тебя тут в качестве няньки до утра, чтоб неповадно было чужих детей успокаивать!

Я растерянно посмотрела на плачущую малышку.

- Ох, грехи наши тяжкие…, - вздохнула Мария Андреевна и подхватила девочку на руки.

- Попробую покормить ее…, - неуверенно произнесла женщина.

- Так и не ест?

- Утром покушала немного, а потом опять раскапризничалась…

- Продолжает терять вес? - помрачнела неонатолог.

- Не без этого, - расстроенно кивнула Мария Андреевна.

- Понятно..., - протянула врач, задумчиво смотря на девочку, - Закончите кормить ребенка, займитесь женщиной. Научите ее сцеживать молоко.

- Хорошо, Оксана Витальевна.

Врач, напоследок бросив на меня очередной осуждающий взгляд, стремительно направилась к дверям, по-солдатски чеканя шаг.

* * *

- Вот…, так. Молодец, - хвалила меня Мария Андреевна, наблюдая за моими манипуляциями, - Помягчела грудь-то?

- Да, - кивнула я.

- Хорошо, - женщина улыбнулась и забрала у меня пропитанную молоком пеленку, - До тех пор, пока ребенка кормить не начнешь, много не пей, а то замучаешься.

- В смысле? – не поняла я.

- Молоко прибывать будет, - пояснила Мария Андреевна,- Сколько выпьешь – столько и прибудет. Поэтому, старайся ограничивать потребление жидкости.

- Спасибо за совет.

- Да не за что. Ну, всё, Анжелика. Беги в палату. Если еще какие-то вопросы будут – обращайся. Помогу, чем смогу.

- Хорошо, - я поднялась с кушетки и, сделав пару шагов по направлению к двери, остановилась и робко посмотрела на женщину.

- Мария Андреевна…, - позвала я медсестру, - Можно задать вопрос?

- Конечно!

- Я… не про себя, я про ту девочку…, которая плакала. Почему она там?

- В каком смысле?

- Ну… Почему она не в палате с мамой?

- Так нет у неё мамы-то, - погрустнела Мария Андреевна, - Умерла.

- Господи…, - я прижала ладонь к губам.

- Да, девонька, - санитарка скорбно поджала губы, - И так бывает…

Я вдруг почувствовала озноб и обхватила себя руками. В памяти возникло лицо плачущей малышки, которую, оказывается, некому было успокоить.

Не знаю почему, но… это страшное известие вызвало у меня такую реакцию, будто мне сообщили о смерти близкого родственника.

Сердце тоскливо заныло, к горлу поднялся удушающий ком. Я с трудом втянула в себя воздух, пытаясь избавиться от дискомфортного чувства.

- Как это несправедливо…, - прошептала я, качая головой, - Выходит…, девочка - сирота?

- Почему сирота? – встрепенулась Мария Андреевна, - Отец ее, слава богу, жив и здоров. О малышке есть, кому позаботиться. Как только вес набирать начнет, выпишем её и поедет домой.