Илья набирает воду в белую полусферу джакузи.

– Раздевайся, – говорит, не смотря на меня.

– Я могу сама помыться.

– Во-первых, я не разрешал тебе разговаривать. А во-вторых, я не хочу сюрпризов. На тебе моя сперма. Такие мошенницы, как ты, быстро находят применение оставшимся следам. Мне совсем не надо, чтобы через девять месяцев ты заявилась сюда, требуя алименты на ненужного мне ребёнка.

Илья

– Давай же, – нетерпеливо выдаю я, располагаясь на деревянной лавочке. – И не смей отворачиваться.

Алиса бросила на меня полный презрения взгляд. И медленно, как в глубине воды, повернулась обратно ко мне лицом.

Глаза в пол. Слабые пальцы потянули бегунок молнии вниз. Открывая мне аккуратную грудь. Бюстгальтер смещён вниз, но недостаточно, чтобы я увидел соски, которые сжимал несколько минут назад. Твёрдые ещё до того, как я их коснулся.

Ткань платья теперь не зажимает в тиски две маленькие округлости, и жёсткая, искусственно созданная тесность ложбинки немного расширяется, формируя соблазнительное пространство между полудугами. Накрыть их своими ладонями, пряча полностью. И толкнуться между ними пару раз, прежде чем кончить. Одно удовольствие будет наблюдать, как от её дыхания грудь приподнимется, и струя потечёт вниз, до края пупка, и нырнёт в него, заполняя моим запахом.

Алиса худенькая, но очень женственная. Сочетает в себе хрупкость и мягкость. Хрупкость, ничего общего не имеющую с плоскобёдрыми анорексичками, которые уверены, что мужчине нравится сотрясать на себе обтянутый кожей скелет. И мягкость, которая фантастически далека от рыхлости, но близка к плодородию. Она как увлажнённая сильным дождём почва, готовая принять семя, и дать ему прорости.

Кожа слегка натягивается над её рёбрами, когда девушка отводит назад руки, позволяя платью соскользнуть к её ногам. Животик у неё изумительный. Чуть выпуклый книзу, и наверняка очень мягкий. Такой же манящий, как и треугольник лобка, увенчанный узенькой расщелиной. Взглянуть бы на неё в другой проекции – вот что занимает мои мысли. Попросить её раздвинуть ножки пошире, и хорошенько рассмотреть снизу то местечко, где сегодня был мой член. Такое тесное местечко, будто я действительно был у неё первым.

В щёлке между скованными бёдрами бледно-розовые следы. Никогда у меня не было девственницы. И это оказалось любопытно. Пусть она была и ненастоящей. Тем не менее, ощущения непередаваемые. Готов поспорить, что когда она вздрогнула всем телом подо мной – был именно тот момент, в который я рвал её плеву. Особенно сладко было осознавать, что ласка моих рук эту боль заместила и нейтрализовала. Что незатейливые движения приносили ей наслаждение, заставляя забывать о физических страданиях. Значит, она знает, что я могу сделать ей хорошо. И будет стремиться к этому, а не к наказанию. Соответственно, будет послушной девочкой. А ещё это значит, что если я постараюсь сильнее, её тело будет биться в судорогах от оргазма.

Сегодня она кончила. И когда будет кончать в следующий раз, я просто обязан видеть её лицо. Я хочу видеть её настоящей, когда она не симулирует, когда она действительно ощущает то же, что и показывает.

Спустила бретельки бюстгальтера, скрестив ладони на груди. Выпустила кусочек белой ткани на пол. Послушно, даже решительно убрала руки, открывая мне грудь.

Хочется прямо сейчас подойти к Алисе вплотную. Обхватить её за талию, поднять над полом. Заставить выгнуться в моих руках. И держать так крепко, чтобы она и дёрнуться не могла. Держать её изгибающееся в муке ожидания тело, как держат питейный рог для вина. Прильнуть губами к её груди. И сосать. Посасывать её соски. Долго. Сладко. До её полного изнурения. Пить её накатывающее наслаждение. Довести её до оргазма так, обжимая губами и лаская языком её грудь.