В дверь постучали и сразу вошли.

– Доброе утро, доктор Долфин. Директор просит вас к себе.

– Спасибо, доктор Кан, – вчера в поисках работающего принтера Лилиан оббегала всех врачей в здании и со всеми успела познакомиться. – У вас не найдётся сливок и таблетки какого-нибудь обезболивающего? Только на таких условиях я соглашусь, что утро доброе.

– Я посмотрю, что можно сделать, – доктор Кан дружелюбно улыбнулся. – Ну а вы пока сходите к директору, он ждать не любит. – С этими словами доктор Кан скрылся из кабинета.

Лилиан отставила кофе в сторону и поднялась на третий этаж к директору. Постучала в дверь, подождала, но никто не крикнул «войдите». Она вспомнила поведение доктора Кана и вошла в кабинет. Как и в прошлый раз, внутри было темно, и горел лишь огонёк сигары. Подождав несколько секунд, пока глаза привыкнут, Лилиан подошла к стулу и присела.

– Вы напоминаете мне вампира, директор, – она решила сама начать разговор.

Темнота хрипло рассмеялась, и новое облако дыма поплыло в сторону женщины.

– А вы мне жирафа, доктор Долфин. Скажите, как вам это удалось?

– Что именно? – Лилиан фальшиво изобразила непонимание.

– Психическое состояние мистера Ковачича сегодня утром резко изменилось на нормальное. Почти абсолютно нормальное. Ещё день, возможно два, мы на всякий случай понаблюдаем его, а затем выпишем. Если, конечно, резкие изменения в лучшую сторону также быстро не обернутся в худшую.

– Не обернутся.

– Вы самоуверенны, доктор Долфин.

– Отнюдь. У меня за спиной несколько лет исследований и десятки пациентов, излечённым подобным методом, который подробно описан в книге.

Струя сигарного дыма взлетела вверх и растеклась по потолку, накрывая собой помещение.

– Возможно, – начал директор, – возможно, я ошибся, и ваш вклад в книгу доктора Ольконена был более значим, чем я предполагал. Но что насчёт мистера Ковачича? Это была инверсия? Что вы сделали, доктор Долфин?

– Я отказалась его лечить.

– Интересно. Так как же вы его вылечили?

– Я объяснила, что он абсолютно здоров и нормален. Дарко Ковачич воспринимал себя жирафом и мне нужно было доказать его правоту. В первую очередь мне помог мой рост. Я ещё увеличила его за счёт туфель на платформе и убедила пациента, что я тоже жираф. Духи, близость и ночь помогли мне сексуально накалить атмосферу и нейрохимически он просто обязан был мне поверить, рассчитывая на больше. В процессе полового влечения мужчины не контролируют свой разум. Кроме того, я заранее подготовилась и изготовила несколько поддельных научных статей в простеньком графическом редакторе. Сложно было только найти работающий принтер. В результате, когда я ушла из палаты пациента, у мистера Ковачича были не только эмоциональные, но и логические подтверждения его правоты. Сейчас мистер Ковачич уже не просто уверен в своём психическом здоровье, в конце концов, все сумасшедшие считают себя здоровыми. Сейчас мистер Ковачич уверен, что он такой же, как все, а это гораздо значимее. Выписывайте пациента, он успешно социализируется, а потом и вообще забудет, что когда-то считал себя жирафом.

Лилиан единожды хлопнула в ладоши, завершая свой монолог. Огонь сигары прожигал темноту.

– Вы умны, но многословны, доктор Долфин, – укорил директор. – У меня есть для вас следующий пациент – Эрих Бэль.

– Что у него?

– Циркулярная депрессия. Для специалиста вашей классификации сущая ерунда.

– Нет.

– Простите?

– Мой брат. Есть какие-нибудь новости?

Сигара зашипела, и следующее облако дыма заполонило всю комнату.

– Я не могу позволить вам лечить его.

– Можете. – Лилиан прикусила губу. – Это в вашей власти.