– Да, – буркнул он.

Сидевший у леди за спиной Берл Локхарт издал стон – нечто среднее между лошадиным ржанием и злобным козлиным блеянием. Он находился в пределах слышимости, и я разобрал нечто вроде «пудель британский».

– В мире нет сыщика, который мог бы сравниться с мистером Холмсом, – проговорил Старый, чуть возвысив голос. Он впервые посмотрел леди прямо в глаза, но было ясно, что обращается он к кое-кому другому. – Ни единого.

Издав новый стон, Локхарт вскочил и зашагал по проходу прочь, бросив китайца, который, оглянувшись, нервно смотрел ему вслед.

– Я тоже очень уважала Холмса, – сказала мисс Кавео Густаву, не обращая внимания на выходку Локхарта. – Вряд ли мы увидим равного ему сыщика.

– О, я в этом не так уж уверен, – возразил Старый. Не знаю, что он имел в виду: собственные дедуктивные способности или неизбежное возвращение своего героя. Будто двенадцатилетний мальчишка, отказывающийся принять, что Санта-Клауса не существует, братец продолжал питать трогательную уверенность, что Холмс жив, хотя всему миру было известно обратное.

– Он вам, случайно, не родственник? – спросила мисс Кавео, распахнув глаза в притворном удивлении.

– Седьмая вода на киселе, – отшутился я. – Хотя, думаю, каждый с фамилией Холмс скажет то же самое.

Леди усмехнулась и указала на журнал в руках Густава.

– И как же называется новая повесть о вашем родиче?

На сей раз братец не просто покраснел: лицо у него так потемнело, что стало похожим на один сплошной кровоподтек. Он стыдится своей неграмотности, а необходимость признаться в ней в присутствии представительницы противоположного пола наверняка лишила бы его дара речи на следующие восемьсот миль пути.

Я быстро взглянул на страницу «Харперс».

– «Горбун». – Потом покачал головой, глядя на Старого: – Не верится, что ты забыл очки в меблированных комнатах. Уже третью пару за год теряешь.

Отговорка получилась столь жалкая, что следовало бы пристрелить ее из милосердия, как Густав и поступил, полностью проигнорировав мое замечание.

– Убери пока, хорошо? – сказал он слабым голосом, закрыл журнал и отдал мне. – Сейчас у меня нет настроения.

Он откинулся на спинку сиденья и отвернулся к окну. С нашей стороны смотреть было особенно не на что: лишь унылая пустынная равнина, простирающаяся до сереющих вдали гор. А вот в окнах по другую сторону прохода скоро обещал появиться потрясающий вид, и вдали на юго-западе уже виднелся далекий отблеск: Большое Соленое озеро.

Что ж, поскольку Старый не интересовался ни своим журналом, ни красотами природы, меня это вполне устраивало, ведь теперь я мог посвятить все свое внимание тем красотам, которые находились прямо передо мной.

– Сдается мне, скоро нам откроются прекраснейшие виды, – сказал я мисс Кавео.

– Когда перевалим через горы Сьерра-Невада, мистер Холмс, вас будет уже тошнить от прекрасных видов, – мило ответила она. Если ее и смутила резкость моего братца, то она никак этого не показала.

– Так, значит, вам не впервой ехать в Калифорнию?

– О нет. Вообще-то я возвращаюсь домой.

– Из Чикаго?

Она кивнула.

– Приехала туда на Всемирный женский конгресс, а потом поработала волонтером в Женском павильоне на Колумбовой выставке. На обратном пути ненадолго остановилась в Солт-Лейк-Сити – нельзя же было не посмотреть Мормонскую Скинию, а вот теперь…

– Покорнейше прошу простить, что перебиваю, мисс, – Хорнер свесился через проход и влез в наш разговор, как нога коммивояжера влезает в щель закрывающейся двери. – Не мог не услышать, что вы ездили на Всемирный женский конгресс. Значит, вы суфражистка?

– Можно и так сказать, – сухо ответила мисс Кавео.