– Первое знакомство – это тавтология, – непонятно зачем сказал Никита. Его снова начало трясти, и он, уже не стесняясь, закинул в рот таблетку аскофена. – Второго знакомства не бывает.

Девушка не поняла риторического высказывания и скрыла это, приняв деловой вид.

– Эдуард Соломонович примет вас двадцать четвёртого числа, ровно в десять часов, – сказала Кристина и впервые за всё время проявила некую человечную эмоцию, слегка закусив нижнюю губу и призадумавшись, словно что-то подсчитывала. Но девушка быстро одёрнулась: – Необходимо предварительно оплатить минимальное количество сеансов, а точнее – пять. Если понадобится больше, Эдуард Соломонович вам сообщит.

– А если хватит и трёх? – сварливо осведомился Никита. Его упаднические настроения внезапно сменила злость, которую он, как мог, пытался загнать внутрь.

– Даже пяти будет мало. Так показывает практика, – равнодушно сообщила Кристина.

А потом назвала какую-то несусветную сумму денег: с пятью нулями. Никита даже подумал, что ослышался.

– Сколько?

Девушка повторила. Никита надул щёки и шумно выдохнул, откидываясь на диване и запуская пальцы себе в шевелюру.

– Однако… – цокнул он. – Если полный курс разговоров стоит как ступень от ракеты, неплохо вы живёте! Не на того я, похоже, учился…

– Какой полный курс? – Кристина изобразила лёгкое удивление. – Это стоимость одного сеанса. Напомню: первично необходимо оплатить как минимум пять приёмов. В дальнейшем…

– Подожди, подожди! – замахал руками Замеров и наклонился к девушке, глядя в её безразличные ко всему миру глаза. – Хочу подытожить. Сейчас я плачу вам эту баснословную сумму за пять сеансов. Скорее всего, мне придётся их продлить. Как показывает ваша практика, – слово «практика» он произнёс с особой издёвкой. – А есть конечная цифра приёмов-разговоров по душам? Ну, как много мне придётся отдать в итоге?

– Эдуард Соломонович сам определяет количество и длительность сеансов. Сколько понадобится, столько и будет. В ходе постановки диагноза.

– Может быть и сто?

– Может.

– И двести сеансов?

– Двести – вряд ли.

– И это ещё не считая лечения?

– Нет. Лечение оплачивается отдельно – по прайсу выписанных лекарств и количеству приёмов, которые понадобятся после, в ходе реабилитации.

– Как долго может продолжаться весь процесс от диагноза до выздоровления?

– При ваших симптомах – минимум полгода. Хотя я не специалист… Скорее всего, дольше.

Замеров выпрямился на диване, ухмыльнулся и картинно посмотрел на наручные часы.

– Когда там? Двадцать четвёртого числа? Так вот, я не могу так долго ждать, чтобы прийти и послать вашего Эдуарда Соломоновича в жопу! – Никита широко улыбнулся, и вкупе с его бледным, измождённым лицом улыбка вышла весьма жуткой. – А вот тебе, стерва, могу сказать прямо сейчас: катись ты лесом со своей ебучей клиникой, врачами высшей категории и высокомерным поведением!

Лицо Кристины превратилось в восковую маску. Она прижала планшет к бедру, встала и, еле разжимая зубы, произнесла:

– Вы больны. Всего вам доброго, Никита. Если что, вы всегда можете обратиться к нам за помощью.

Она развернулась и как-то быстро уцокала на каблуках в недра здания.

Администратор Анна демонстративно не замечала ничего вокруг, подпиливая ноготь. Никита предположил, что ей периодически приходится быть свидетелем скандальных сцен в холле. Он угрюмо зашагал к выходу. На душе было гадко.

Зачем он нахамил этой Кристине? Зачем оскорбил Эдуарда как-там-его, которого и в глаза не видел? А весь персонал с клиникой? С такими срывами недолго стать маньяком!

На глаза попался кофейный автомат, стоящий у стены. На его стенке был изображён сверкающий улыбкой мужчина в белом халате. Он предлагал клиентам отведать двадцать пять видов кофе абсолютно бесплатно. Замеров вспомнил рекламную кампанию переносных кофеварок, в которых, по словам производителя, кофе не смешивался из готовых концентратов, а именно варился. И ещё они были бесплатными для всех. Не каждое заведение могло себе позволить такое расточительство. Эта гильдия психиатров могла: по причине несуразного ценника на услуги.