Карла разбудила меня перед самой посадкой, когда выключили потолочные лампы и стюардессы заняли свои места у дверей туалета.

– Эй, – позвала она громким шепотом, – скоро посадка!

– И что?

– При посадке происходит большинство крушений, ты не знал?

– Знал, конечно.

– Я боюсь, – сказала она, – можешь дать мне руку?

Любой мужик в этом самолете был бы счастлив дотронуться до Карлы. Не исключая первого и второго пилотов, я уверен. Один я всю ночь обдумывал способы сбежать. Я вынул руку из кармана и протянул ей через проход. Она вцепилась в меня теплыми сильными пальцами. Можно подумать, если бы сейчас не открылось шасси, это бы ее спасло.

Когда колеса коснулись посадочной полосы и застучали по стыкам бетонных плит, Карла высвободила руку, а я пожалел, что мы приземлились так быстро. Было приятно осознавать, что эта женщина боится чего-то, чего не боюсь я.

– В аэропорту полно камер, – сказала она, когда самолет остановился, – пойдешь впереди меня, после паспортного контроля накинешь капюшон. Все понял?

– Ага.

– И без импровизаций, федералы тут же примчатся, если ты привлечешь их внимание. А возможно, они уже тебя поджидают. Забери мой чемодан на вертушке. Темно-синий, со звездами. Пассажир без багажа выглядит странно.

– Понял, заберу, – буркнул я.

– Встретимся после таможни. Ничего сам не предпринимай.

Я сделал все, как она сказала. Улыбнулся краснолицему мужику, который влепил печать в мой новенький паспорт, не пытаясь задержать и увести в комнату без окон, полную агентов в серых костюмах. Я не осматривался в поисках камер и кнопочек, открывающих двери с кодовыми замками, чтобы Карле пришлось попотеть, разыскивая меня в подсобных помещениях аэропорта Шарль де Голль. Дождался, когда на ленте появится чемодан со звездами. Хорошо еще, что не розовый с цветочками, как у моей маменьки.

Я поймал его за ручку и потянул, только чтобы обнаружить, что не могу сдвинуть с места. Чемодан Карлы застрял меж двумя здоровенными баулами, напрочь отказываясь покидать свое гнездо. Не будь я таким уставшим, догадался бы отпустить его и подождать, когда баулы заберут. Но я продолжал тянуть за ручку, а чемодан тащил меня за собой, приглашая сделать пару кружков на ленте, словно в парке аттракционов. Казалось, на меня смотрит сейчас весь мир, а офисные сотрудники ФБР по ту сторону океана глумятся за своими экранами.

Карла появилась, когда я уже отчаялся спасти положение сам. Она подхватила чемодан одной рукой, без усилий, а потом с улыбкой победителя поставила на колесики, ручкой ко мне.

– Иди на вокзал, – прошипела она едва слышно, – сядь на электричку до Гар-де-Лион. Без сюрпризов, я всегда у тебя за спиной. И чемодан не потеряй, он мне нужен.

Она скрылась за стеклянными дверями, ведущими на улицу. Мужик в костюме красивым жестом поднес ей огня, когда она достала сигарету.

Говорят, что прошлое никуда не уходит. Оно продолжает существовать в мириадах возможных сценариев, а мы лишь теряем способность его воспринимать. Иногда кажется, будто оно совсем рядом, затаилось в темном углу, ненавязчиво напоминая о себе запахом распадающейся материи, царапинами, пылью, оттесненными в глубины сознания воспоминаниями о вещах, произошедших не со мной, предчувствиями и догадками. Чужое незнакомое прошлое, пугающее и манящее с равной силой.

Оно отзывается эхом от стен домов, возведенных столетия назад, когда идешь ясным полднем по безлюдным переулкам, всего в двух шагах от шумного проспекта. Оно рокочет еле слышным гулом голосов, обрывками разговоров всех тех, кто жил здесь и умер, оставив после себя пару дат на могильном камне, строчку в списке, ключ в кадке, альбом с фотографиями, облупленный чайный сервиз и вышедшую из моды мебель, без сожалений выброшенную потомками.