Пожалуй, привет вымершему виду могли передать только развившиеся на крыльях врановых пальцы, почти как у приматов. В остальном внешний вид менялся у врановых внутривидово. Например, размеры птиц от головы до кончика хвоста в зависимости от вида составляли от двенадцати до двадцати вершков. Кроме черных и серых, появились красные и желтые птицы, были и смешанные варианты, но, как правило, враны из одной стаи предпочитали не смешиваться с вранами других стай.

Другие различия: клювы уменьшились, а конечности, напротив, стали толще; когти незначительно уменьшились; форма и размер глаз увеличились из-за необходимости ориентирования в условиях с недостатком света, но цвет глаз приобрел большое разнообразие – появились желтые, зеленые, розовые, оранжевые глаза.

Но самые необычные и нестандартные среди вранов – красные глаза. Таких птиц побаивались. Впрочем, они рождались крайне редко. И во всем Голубом лесу вряд ли можно было найти хотя бы пару красноглазых птиц. Не альбиносов, чьи глаза только казались красными, а именно красноглазых.

Тогда как приматы самоуничтожились, враны оказались живучи, как тараканы. Тараканы тоже выжили, но остались такими же маленькими и не претендующими на что-то великое насекомыми. Пусть и исчезнув, приматы все же оказали значительное цивилизационное влияние на вранов в эпоху Безвременья, которая продолжалась приблизительно сто тысяч лет. К ее концу приматы уже окончательно вымерли. А враны, напротив, поумнели во много раз и всячески укрепились. Продолжительность жизни выросла за счет изменений во внутреннем метаболизме. Теперь враны стали медлительными. Жили по пятьдесят лет и продлевали возраст с помощью хитрости.

Враны, как и тысячелетия назад, были поразительно целеустремлены, приспособлены к тяжелым условиям и очень разумны. И не случайно они заняли место приматов. Так произошло, потому что вороны изначально были склонны к запоминанию сложных последовательностей действий, к логическим умозаключениям и абстрактному мышлению. Все это позволило им создать уникальную формацию.

Принимая во внимание, что земных приматов погубил неодухотворенный технический прогресс, врановые все больше ориентировались на внутренний, а не на внешний мир. На невидимую идею, а не на материю. У них всегда процветала идея, магия, мистика. Каждый вран ходил к своему карологу или к толкователю сновидений.

Имена у вранов все имели частицу «кар», и не только имена, а все слова в их диалектах, которые отличались сложностью и богатством интонаций. Одно слово в зависимости от интонации имело от пяти до десяти значений. Говорили враны на планете Карандаш на множестве диалектов; словарный запас среднего уровня составлял до десяти тысяч слов, но в повседневной речи использовались три тысячи.

Однако не все птицы говорили «кар». Самая последняя разновидность – стая серебритов – уже не каркала и называла птенцов именами, не привязанными к популярной частице. Где-то неподалеку от гнезда толкователей сновидений находилось жилище Горгенатопа и Силинессы – пары серебритов, у которых давно выросли дети, гнездившиеся отдельно.

Горгенатоп, старейшина стаи серебритов, пошел в свою комнату, где его никто не отвлекал. Комната была отделена стенами из ветвей хитиновых деревьев. Устроившись на голубой листве в удобном положении, Горгенатоп сосредоточился. Он включил миниатюрный проигрыватель, выполненный в виде ветки, и тот заиграл красивую мелодию. Выбранная музыка была медленной и спокойной.

Горгенатоп представлял себе понравившуюся картину природы. В его воображении она изображала и разнообразную растительность, и водоем, и небо. Он расслабился и созерцал. Так он спал – осознанно, контролируя сон от начала до конца. Музыка его не отвлекала – она создавала просто приятную атмосферу. Когда-то давно, когда он еще был молодым, ему в голову приходили посторонние мысли и чувства, долго учился он от них избавляться. Уже давно его это не беспокоило. Существовали только он и природа!