Его первым заданием стал молодой аристократ из Ньюри по имени Тэмишо. Единственный сын чиновника Шисуно и будущий приближенный слуга императора. Веселый парень, мечтавший о путешествиях. Он хотел стать исследователем, океаноплавателем или картографом, но никак не рётоку[2]. С детства его интересовали другие страны и живущие там люди. Другие святые и другие законы, но Тэмишо не мог пойти против семьи. Набожный отец готовил его к вступлению в «Клан веры», и преданный сын не имел права сопротивляться.

Тэмишо было семнадцать, а значит, близилось время к посвящению в рётоку. Тогда на улицах Арасы зрел бунт. «Клан чистокровия» протестовал и просил закрыть порт, который каждый день принимал иноземцев. Куоку[3] запрещали смешивать кровь жителей разных стран и силой забирали детей тех, кто нарушал запрет. Отчаявшиеся люди приходили в храмы за помощью, но, получая отказ, винили во всем святого Ара. Тэмишо был первым рётоку, который, набравшись смелости, пошел к императору Арасы с просьбой остановить это. Он собрал письма людей, у кого забрали детей, и у тех, кого куоку изгоняли из страны. Комей Ку прислушался к Тэмишо и приказал распустить «Клан чистокровия». Тогда-то один из куоку и пришел к Ренрису Баду, а Тэмишо стал первым заданием Соно.

Ночью, посреди пустой улицы, освещаемой одним затухающим фонарем, Тэмишо шел домой, весело размахивая корзинкой с подаяниями из храма. Он торопился к отцу и радовался новости, которую хотел рассказать. Соно подкрался к нему со спины, прижал к себе и полоснул лезвием по горлу. Тэмишо выронил корзинку, его ноги подкосились, но Соно не дал ему упасть. Он поймал умирающее тело. Хикаро запретил жалеть жертву, но Соно ослушался. Тэмишо был напуган, держался руками за шею, пытаясь остановить бьющую фонтаном кровь, кряхтел и звал на помощь. Но стоило найти глазами убийцу, как он улыбнулся и его страх испарился.

– Ты… На-наконец-то… вернулся до-м-м-мой, Соно, – захлебываясь кровью, проговорил Тэмишо.

Расслабившись в руках ниджая, он закрыл глаза. Он принял смерть с гордостью и умер на руках лучшего друга.

– Прости меня, Тэм. Прости… – сквозь сжатые зубы бормотал Соно. – Прости, что я вернулся к тебе так поздно.

Соно не думал, что заплачет, но тогда он позволил себе эту слабость и, сидя на земле, давился слезами, умоляя о прощении и желая смерти самому себе. Ниджая вырвало, как только он вновь взглянул в незакрытые глаза Тэмишо. На мертвом лице застыла улыбка, которая после многие годы снилась Соно. Он винил себя и ненавидел. Мечтал о возмездии и копил злость, которую хотел обратить в месть.

Другие задания давались ему легче. Он перестал видеть в каждой жертве друга детства. Кровь, стекающая по лезвию катаны, закалила его. Соно больше не ощущал ее металлический запах, внутренности жертв не отвращали, а предсмертные крики людей не взывали к совести.

– Ты сможешь победить любое зло, если станешь сильнее. Я знаю, что ты хочешь мести, но она не спасет тебя, Соно. Расплата – это вечные сожаления. Твои детские раны затянутся, мысли сотрутся, и ты забудешь о той боли, которую тебе причинили. Измени свое будущее и не держись за прошлое, мой мальчик, но помни: ты не сможешь сделать первый шаг, если у тебя не будет опоры. Сначала ты должен бросить все силы на ее создание.

Соно запомнил слова учителя и каждую ночь повторял их, словно молитву святому Ару, в которого не верил. Тогда Хикаро, как и обычно, оказался прав, и сейчас ниджай выбрал не месть, а спасение.

– Ваше высочество, – обратился он к Далии.

Все удивленно повернулись к нему. Он сидел на деревянном полу на носу корабля, скрестив ноги, и, закрыв глаза, продолжал медитировать.