– Предупредительный, – ответил тот, в робкой улыбке оголив передние зубы, – теперь сюда никто не сунется… Дим, ты это… топорик дай мне, я им дверку починю.

Миша взял у Димы топор, а у Рафа планку замка, после чего опустился на одно колено и принялся обухом забивать шурупы.

– А тебе голову не оторвут за предупредительный? – спросил Раф.

– Патроны не маркированные, – сказал Миша, – мне чел из тира подогнал.

Закончив с замком, он прислонил топор к комоду и налил себе ещё виски. Дима плюхнулся в кресло и положил руки на подлокотники. На часах не было даже полуночи. В такое время веселье должно было только начинаться, но атмосфера царила такая, будто вечеринка уже подходила к концу, да ещё и Карина снова взялась за своё. Гружёная и настырная, она просила подругу увезти её отсюда, просила так, слово это был вопрос жизни и смерти.

– Зай, может останешься? – говорила Лера. В такое время, да ещё после двух бокалов выпитого, ей меньше всего хотелось куда-то ехать, хотя и оставаться уже особого желания не было, – завтра уедем.

Карина лишь качала головой, опуская глаза в пол, словно ей было дурно и она вот-вот потеряет сознание.

– Я не останусь здесь, – говорила она, голос сквозил отчаяньем, – ты не веришь мне, нет?

На глазах Карины проступили слёзы. Лере тоже было тяжело; она подошла к подруге и положила руки ей на плечи.

– Просто довези меня до трассы и всё! – голос Карины едва не срывался в истеричный крик, – А там я вызову такси.

Грудь Леры наполнилась свинцовой тяжестью. Она обняла подругу, коснувшись щекой её темени, и тихо произнесла:

– Ладно, поехали.

7

Миша поехал вместе с девушками. Сев на пассажирское кресло, он посмотрел в сторону дома. На веранде двумя тёмными силуэтами на фоне горящего в гостиной света стояли Дима и Раф. Эта ночная картина напомнила Мише сцену из какого-то старого фильма ужасов.

Вспыхнули фары, заурчал двигатель и машина тронулась. Проводив взглядом красные габариты, двое ребят вернулись в дом, закрыв дверь на замок. Дима почувствовал холод, снял с головы борцовку и надел её на тело. Рафа подкинул в кухонную печь пару поленьев и решил, что пришло время перейти на что-нибудь покрепче. На кухне стояли ещё три большие бутылки с виски. Откупорив одну из них, Раф налил себе полный бокал, вернулся в гостиную и уселся в кресло, будто дон в дорогущем особняке.

– Неплохой домишко, – говорил он, сделав маленький, приятно обжегший язык глоток, – уговорю батю не продавать. Сделаю ремонт, утеплю… сюда ещё каминчик, и можно будет зимой приезжать.

Дима тоже опустился в кресло. Потом посмотрел в сторону комода, где стоял ящик с пивом, хотел открыть бутылочку, но передумал.

– А у тебя отец недвижимостью занимается? – поинтересовался он полусонным голосом.

– Да. Ну типа соучредитель фирмы, дома покупают, сдают, перепродают.

Раф сделал ещё глоток, после которого повисло молчание. Прошло несколько минут, и бокал опустел наполовину. Дима запрокинул голову и задремал.

Внимание заскучавшего Рафа привлекли выглядывавшие из-под краешка ковра половицы. Одна из них была короче других и выглядела как-то иначе. Парень пригляделся, поставил бокал на стол и встав с кресла. Затем опустился на корточки и отогнул ковёр. Под ним была крышка погреба.

– Так, что тут у нас? – с интересом произнёс Раф, – Диман, смотри.

Дима спал и не слышал его.

Раф нашёл выемку в крышке и с лёгкостью открыл погреб. В темноту вели деревянные ступеньки. Парень нашёл взглядом фонарик. Тот лежал на комоде, там где он его и оставил.

Взяв в руки фонарик, Раф зажёг его и посветил вниз. Ступеньки упирались в земляной пол, где было небольшое пространство, примерно три на три метра, с заставленными каким-то хламом полками. В полусогнутой позе, вперёд ногами Раф начал спускаться по лестнице.