Дан стоял на маленьком пятачке земли с примятой травой. Перед ним в направлении леса петляли шесть тропинок. Впрочем, тропинками их можно было назвать весьма условно: ходили по ним редко, и некоторые местами скорее лишь угадывались, указывая направление. Однако две из них выглядели более-менее протоптанными.

Ну и как тут сделать выбор, по какому принципу? Первым желанием было пойти по одной из этих двух. Почему? Потому что по ним чаще ходили? Не аргумент. Это просто инстинкт – отголосок коллективизма или явления ещё более древнего порядка – страха одинокой особи, оказавшейся в необычных обстоятельствах. В стаде уцелеть легче, поскольку у внешней угрозы появляется выбор, и с высокой долей вероятности он может пасть не на тебя. Теперь наступила его очередь выбирать…

Даниил потёр лицо руками, помедлил и присел на корточки, опершись спиной на стену строения.

Спешить уже было некуда, пусть рассвет наберёт силу. Хм… А ведь он не дал себе времени всё детально обдумать. Выбор сделал как-то импульсивно. Давай ещё раз, уже спокойнее. Есть риск остаться здесь навсегда? Однозначно, да. Боится он этого? Скорее нет, хотя от возможности вернуться не отказался бы. Держит или, точнее, держало ли его что-то в том, своём мире? Пожалуй, нет. Родители давно на ПМЖ в другой стране, и связь с ними постепенно ослабевает. Он так ни разу к ним и не съездил, хотя они его систематически зовут. Правда, в последние годы всё реже и реже. Бабушка… Вот кто был ему по-настоящему дорог. Но она год назад ушла в такой же вот рассвет. Ушла тихо, спокойно. Он успел её проводить: последнюю ночь они провели вместе за разговорами. Она знала, что её время наступит утром, позвонила ему, и он накануне вечером приехал. Хоронили её на деревенском кладбище; день стоял ясный, солнечный, на небе ни облачка. Просила обойтись без памятника – не хотела на могиле ничего тяжёлого. Только крест. А он, как будто предчувствуя свои путешествия, дал соседу несколько купюр, чтобы ухаживал за могилкой. Тот не хотел брать, говорил, что и так присмотрит, но с деньгами всё-таки надёжнее. Мужик на вид крепкий, должен ещё пожить. Ну что, Данька! Рассвело уже порядочно, давай к делу. Бабушка хорошо знала травы, лес, учила его находить дорогу без помощи компаса и солнца, пользуясь только внутренним ощущением верно выбранного направления. Благодаря этой её науке он и почувствовал, что две тропинки истоптаны больше других. Увидеть-то этого, когда прибыл, он толком не мог: темно ещё было. А теперь, когда развиднелось, его предположения подтвердились.

Даниил встал, размял ноги и подошёл к крайней слева тропе. Правую руку ладонью вниз он расположил над самым её началом и попытался почувствовать, что там в конце тропы. Холод, даже какой-то болотный, с сыростью. Нет, туда идти решительно не хотелось.

Так он поочерёдно проверил все шесть тропинок. Сразу отмёл четыре из них: две истоптанные, крайнюю правую и среднюю из тех, что остались. Он не смог бы объяснить почему. Просто ему интуитивно не хотелось по ним идти, и всё!

Но осталось ещё две. По обеим сразу не пойдёшь, значит, всё равно придётся выбирать. Правая выглядела более привлекательно: почти прямая, она уходила в редколесье. На другом её конце чувствовалось тепло. Та, что левее, вся какая-то узловатая, терялась в густом ельнике, заканчиваясь, по ощущениям, тоже теплом, но не таким комфортным. Почему же его больше тянет к ней?.. Вот оно: едва уловимо пробивается связь – нечто знакомое. Кто-то или что-то там, впереди, встречалось ему раньше. Ну, давай, поехали!

Трава над тропой местами смыкалась, однако направление считывалось достаточно ясно, ночная роса отсутствовала, идти было легко и даже приятно. Адреналин и рассвет сделали своё дело: будущее хоть и не виделось в розовом цвете, но в мыслях о нём определённо присутствовали оптимистические нотки. Даниил вошёл в ельник. Под кронами деревьев царил полумрак. Но в то же время, поскольку подлесок был задавлен хвойником, тропинка просматривалась даже лучше, и здесь она почти не петляла. Лес как лес… ничего необычного, кроме, пожалуй, отсутствия птиц.