Заметив их приближение, начальник караула заторопился. Презрев излишнюю тучность, набранную за долгие годы стояния на крепостной вышке, тягуче-спокойного течения службы и обильного питания, мелко перебирая кривоватыми ножками, он, придерживая одной рукой кривой меч, спустился со стены. Семеня, караулбаши подбежал к всадницам, подобострастно склонился в низком верноподданническом поклоне:

– О, высокородная Принцесса, вы сегодня столь рано!

– Открывай! – надменным голосом произнесла дева, лишь слегка и высокомерно скосив свой презрительный взгляд в сторону стража.

В ее угрожающе сузившихся глазах буйно закипал гнев. Презренный раб осмелился выказать ей непочтительное замечание!

Чувствуя нетерпение своей хозяйки, белая в яблоках кобылка нервно заиграла под ней. Вытанцовывая, лошадка заходила, высоко приподняв голову, громко заржала, подгоняя нерасторопного стража.

– Открывай! Открывай! – понукая, замелькала рука караулбаши.

Заскрипела черными звеньями длинная кованая цепь, отпускаемая барабанным поворотным механизмом. Его приводили в действие дюжие воины. Дощатый настил перекинулся через глубокий ров.

«Цок-цок-цок», – веселой дробью застучали подкованные копыта двух кобылок, понуждаемых к ходу поводьями, умело натягиваемыми цепкими девичьими ручками.

Вздымая густую придорожную пыль, Айша галопом промчалась сквозь собравшуюся толпу. Ее полный безразличия взгляд плыл поверх низкой черни, покорно ожидавшей своего часа. Не оборачиваясь назад, она прекрасно знала, что въездные ворота снова медленно закрывались.

Ничего нового не происходило. Не обратила Айша внимания на то, как пара пристально-внимательных и цепких глаз проследила за ней до тех пор, пока она и ее служанка не скрылись за поворотом.

– Что же за юный оглан-царевич проехал перед нами, сверкнув своей статью и неписаной красотой? – не преминул осведомиться дервиш у общительного возчика.

– То поехал не царевич, чужеземец, – нагнув голову, глухо произнес погонщиков быков, – ты ошибся.

Поостерегся человек с длинным кнутом в руке сказать всю правду. Одно дело – безобидная шутка со стражем ворот, другое дело…

О, Аллах, нужна крайняя осторожность. Так и недалеко до того, чтоб поплатиться за свои неосторожные слова, угодить в гости к кади. А у того суд скорый и праведный…

– Кто же оный юноша, – араб слегка удивленно приподнял густую бровь, – перед которым открылись негостеприимные ворота? И снова они незамедлительно закрылись!

Низко наклонившиеся к утоптанной тысячами копыт и ног матушке-земле, потрескавшиеся от солнца и ветра уста едва слышно шепнули:

– То не юноша, чужеземец…

– А кто же он? – нескрываемое удивление нарисовалось на доселе невозмутимом, покрытом темным загаром лице путника.

Небольшая серебряная монетка, незаметно выскользнула из сухой ладони дервиша. Сверкнув на мгновение в лучах солнца, деньга успела сотворить маленькое чудо и щедро наполнить безрассудной смелостью сомневающееся сердце погонщика лениво жующих волов.

– Наша Принцесса, луноликая Айша, любимица нашего эмира…

– Ш-ш-ш! – прошелестело рядышком невидимой угрозой.

Извечный страх и трепещущая боязнь испуганно оглянулись. Да вот слова уже вылетели. Назад их никак не вернуть и не поймать…

Давно проснулись певчие птицы. Урманы наполнились радостными звуками. Свежий ветерок шевелил молодыми зелеными листочками.

Парнишка лет пятнадцати, может, и шестнадцати, сын кузнеца Гали, устало перебирая босыми ногами, возвращался в Биляр с самых дальних лугов. Заки ушел из дома еще накануне, с самого раннего утра. Он, как только приоткрылись городские ворота, прошмыгнул мимо стражников, шустро побежал, одержимый одной, не дающей ему покоя, целью.