– И все же я хочу знать, сколько живут люди с моим диагнозом?

Врач вздохнул, облокотился на кресло, внимательно посмотрел на Олесю и ответил:

– До пяти лет. Но каждый случай индивидуален, давайте не будем забывать об этом. Вы должны настроиться на выздоровление.

Кажется, сейчас он не врал. Доктор произнес «до пяти лет» с такой обреченностью, будто это ему поставили диагноз «астроцитома». В глазах врача Олеся видела сожаление, но и безнадега там тоже присутствовала, смешанная с сочувствием. Какая же адская смесь, от такого можно на месте скончаться.

Олеся сразу вспомнила своего отца, как только врач расписал ей план лечения.

Крылов Дмитрий Валентинович скончался от рака головного мозга семь лет назад. Та же третья стадия, те же уверения врачей, что все будет хорошо, главное – не сдаваться и следовать рекомендациям. Но, видимо, во всем этом не хватило какого-то пункта, потому что отец Олеси скончался спустя полгода лечения и веры в собственное выздоровление.

Дмитрий Валентинович умирал в муках не только оттого, что рак пожирал его изнутри, распространяя свои щупальца в кровеносную систему, лимфу и кости. Но и потому, что внутренние органы были съедены огнем химиотерапии.

Олеся верила, что отцу станет лучше, но после постановки диагноза и в процессе лечения его состояние только ухудшалось.

После смерти папы Олеся долго размышляла о том, как бы она поступила на его месте, зная, что лечение не поможет, а лишь усугубит состояние. И в какой-то момент призналась себе, что не стала бы бороться. Пусть рак съест ее, но она не будет усугублять свое состояние больницами, врачами, капельницами, операциями. Лучше постараться насыщенно прожить отведенный ей остаток жизни.

И вот, идя по коридору больницы, Олеся осознала, что не хочет бороться. На ум тут же пришел умирающий отец, который метался по кровати, стонал, а порой и кричал. Умер он в ужасных муках. Эта картина только укрепила ее уверенность, что порог больницы она больше не переступит.

Жизнь для нее уже давно потеряла смысл. Если она умрет, страдать по ней будет некому, да и вряд ли ее смерть кому-то навредит. Мир потеряет одного человека, отсутствие которого ни на что не повлияет.

Мама умерла, когда Олесе было три года. Мужа и детей у Крыловой не было, близких родственников тоже. Точнее, последние были, но отношений с ними она не поддерживала. Эти люди были для нее чужими.

Конечно, у нее было несколько преданных подруг, но ради них она не готова идти по той же адской тропинке, которую когда-то прошел ее отец.

Олеся забрала из гардероба куртку, надела ее и вышла из больницы на улицу. Отойдя чуть в сторону от главного входа, Крылова несколько раз вдохнула прохладный мартовский воздух.

«В этом году весна явно запаздывает», – подумала Олеся и вдруг осознала, что, возможно, это ее последняя весна.

Мимо быстро прошла девушка, с кем-то ругаясь по сотовому телефону. Судя по тому, что услышала Крылова, кто-то на работе не передал какие-то важные бумаги шефу, и теперь все получат по шее и не получат премии.

«Надо же, живешь в ежедневной рутине и не замечаешь пробегающей мимо жизни, смены времен года, красоты вокруг. И только серьезное заболевание способно остановить нас и показать все то, что мы не замечали до рокового дня. Только находясь на грани смерти, человек задумывается о главном. А что же главное в итоге?» – Олеся призадумалась, засунув руки в карманы куртки и осматривая вдруг заново открывшийся ей мир вокруг.

Людей на улице было не слишком много, погода не располагала к прогулкам. Да и само лечебное учреждение располагалось в тупике, поблизости не было жилых домов. Олеся проводила взглядом пациентов, зашедших в больницу, и повернула голову в противоположную сторону. Справа от больницы находился небольшой сквер. Летом он разрастался пышной зеленью, сейчас же ветки деревьев стояли голые, ожидая, когда установится теплая погода и наступит настоящая весна. Солнышка ждали не только люди, но и природа.