В этот момент по спине Туманова пробежала дрожь и его обдало жаром. Есть вероятность, что это был совершенно другой тип в плаще и капюшоне, но она была настолько мала, что Саша уже не верил в это. Слишком много совпадений за последние два дня.

Любовь Семеновна тоже видела человека в черном плаще рядом с Полтавским. А Туманов видел этого типа в своем коридоре.

«Какого черта происходит?» – спросил сам себя Саша.

Рома был заряжен, осознавая, что наконец-то появилась зацепка, вот только Санек пребывал в ужасе.

Два месяца назад.

– К сожалению, наши опасения подтвердились. Астроцитома третьей стадии.

Слова врача все еще звучали в голове, словно кто-то поставил пленку с записью на повтор. Крылова шла по коридору больницы и не до конца осознавала, что у нее рак. Незнакомое слово «астроцитома» для нее ничего не значило. Но судя по выражению лица врача, ничего хорошего этот диагноз Крыловой не сулил.

Врач – седовласый пожилой мужчина с четкой речью и серьезными глазами – долго хмурил брови, смотря на результаты МРТ. Было видно, что он сразу понял, что для Олеси закончилась прежняя жизнь, просто оттягивал момент и старался подобрать слова, чтобы озвучить диагноз.

– Это лечится? – на автомате спросила Олеся, все ещё не понимая серьезность ситуации.

– Будем делать все возможное, чтобы выйти в ремиссию, но приготовьтесь к тому, что придётся пройти долгий и непростой путь, – было понятно, что врач старался смягчить «приговор», который Крыловой уже вынесла судьба.

Олеся догадывалась, что с ее здоровьем происходит что-то неладное, но банальный страх не позволял ей дойти до больницы. Все началось с головных болей, которые Крылова купировала таблеткой цитрамона. У нее и раньше периодически болела голова, особенно при смене погоды, поэтому ее не особо встревожили участившиеся головные боли.

Со временем цитрамон помогать перестал и в ход пошли более сильные обезболивающие. Однако и они вскоре перестали действовать. К головной боли добавилась тошнота, иногда переходящая в рвоту. В такие дни Крылова с трудом таскала себя на работу. Приступы, к счастью, были нерегулярными, и большую часть времени Олеся Дмитриевна вела привычный образ жизни.

На очередном медицинском осмотре врач поставил Крыловой диагноз «мигрень». Олеся на некоторое время успокоилась, точнее постаралась убедить себя в том, что все в порядке. Но лишь до тех пор, пока у нее не начались проблемы со зрением. К уже привычным головным болям, тошноте и рвоте присоединилась неприятность с правым глазом, который стал видеть хуже. В том числе начала сужаться граница периферического зрения.

Прятать голову в песок больше не было возможности, и Олеся начала свой забег по врачам. Учитывая, что ее состояние не улучшалось, а наоборот, ухудшалось, Крылова морально настроилась, что с организмом не происходит ничего хорошего. И все же диагноз «рак» выбил ее из колеи. Она словно потерялась в пространстве и не ощущала пол больницы под ногами, по которому не спеша шла к выходу.

– Операцию делать поздно, будем действовать другим методом, – спокойно произнес врач, но Крылова чувствовала, что он не верит в ее излечение. Доктор должен следовать протоколу, и он ему следует. Но с высоты своего опыта этот приятный седовласый мужчина знает, что шансы у сидящей перед ним пациентки ничтожно малы.

– Сколько мне осталось? – спросила Олеся и вздрогнула от неожиданности. Сама постановка вопроса указывала на то, что она не надеялась на исцеление. Даже выйти в ремиссию не входило в планы ее подсознания.

– Давайте ставить вопрос по-другому, – поправил ее врач. – Что мы можем сделать для того, чтобы продлить вам жизнь?