– Вряд ли. Мы по уши в своих делах.

– М-ха-ха! Видел я ваше «по уши».

Из всех гадких черт характера Тоби лидировала та, благодаря которой он вынуждал задавать себе вопросы. На них он всё равно почти никогда не отвечал, но Вёх уже знал его слишком хорошо и не поддался:

– Договаривай.

– Ещё чего хочешь, подстилка?

«Нормально же начали!» – вскипел про себя Вёх.

– Думаешь, я не понял, что ты за своим дружком шпионишь, или кто он там тебе?

– Каким ещё?..

Тоби кивнул на окно. Заглянув внутрь кабака, Змеёныш сразу же увидел знакомое жёлтое платье. На этот раз синичка заплела крохотную косу с зелёной лентой. Она сидела ко входу спиной, а жался к ней никто иной как Корн. В пустом зале был занят только один столик.

Вёх проговорил:

– Это мой сво…

– Даже знать не хочу. Бывай, – Тоби выкинул окурок и скрылся за дверью.

Не лезть не в своё дело, но вместе с тем оставаться в курсе всего управляющему «Чертовником» жизненно важно. Будь Тоби болтлив, Вёх нажил бы таких проблем, одна мысль о которых вгоняла его в ужас. И куда его только понесло в тот злополучный год, когда он поимел столько унизительных кличек?

Под ногами замелькали гладкие булыжники. Всего квартал – и он окажется на площади, где и будет ошиваться до самого выступления. Вёх порылся в карманах и выудил свои сокровища: пару бубенчиков, отвалившихся с козьих поводков, кусок проволоки из неизвестного металла и мелочь, которой хватало на солёные хлебные горбушки. Вполне достаточно, чтобы с комфортом провести пару часов.

В тот момент очередное воспоминание пришло ему на ум. Когда он только познакомился с Тоби, тот выдал ему швабру и примерно столько же монет за уборку зала. Вёх с горем пополам всё вымыл и раз за разом стал приходить в поисках нехитрой работы. Его нередко опережали такие же подростки. И однажды вечером, после концерта одной известной банды, он столкнулся в дверях подсобки с девкой, танцевавшей в перерыве. Из одежды на ней болтался лишь тонкий шёлковый платок, еле прикрывавший зад. Маска не спасла её, Вёх в ту секунду сразу понял, кто перед ним, но сам себе не поверил. В Экзеси заезжали не самые плохие танцовщицы, но гимнастку среди них всегда видно. На свете также немало хорошо танцующих гимнасток, но с чего бы от них несло за версту керосином? В голову ему тогда будто вбили гвоздь. Вакса увидела его уставшим, жалким и грязным, он её – даже описать не мог, какой удивительной. Оба поняли, что должны забыть ту встречу. И они думали, что забыли.

От солнца заломило в висках, Вёх опомнился. Он уже дошёл до площади, остановился среди пары десятков слушателей, а перед ними распинался проповедник:

– Не давайте им запускать заводы! Они уничтожат нас! Ведь мы пережили апокалипсис и выстроили идеальный мир с немногими праведниками! Мы назвали наши города именами высших ценностей! Все вы избранные! И та жизнь, что дарована нам – прекрасна! Боги отобрали у человека дьявольские орудия, как отбирают опасную игрушку любящие родители из рук неразумных детей!

За его спиной стояли три молодых женщины. Вернее сказать, одна из них выглядела совсем как девчонка, а на перевязи у неё болтался малыш. Другая, постарше, явно ждала ребёнка, а третья безучастно смотрела себе под ноги. Все в коричневых платьях, фартуках, чепцах под соломенными шляпами, и у всех троих были обветренные старушечьи руки.

«Сорви проповедь», – проснулся голос Нага.

На этот раз идея показалась Вёху забавной. Он оглянулся. Рядом с ним стоял угрюмый работяга в видавших виды брюках и рубашке без пары пуговиц. Лицо его прорезали морщины недовольства, словно он наблюдал за корчами сумасшедшего.