– Нет на Земле ничего более загадочного, чем озера.

Круживший над водой баклан обернулся в нашу сторону и зашипел, словно змея.

– Во, гляди! – толкнул меня локтем Архипыч. – Не нравится… В озерах, мин херц, таятся настолько необычные, настолько чудесные силы, коих мы ни представить, ни объяснить себе не можем. Ты когда-нибудь задумывался, Михаил, почему именно в озерах все время замечают доисторических чудищ? Шотландская Несси, североамериканские Огопого и Та—Зам—а, чукотский Калиглу и Стушерское чудо—юдо в Швеции… Десятки! Десятки страшных монстров от Южной Африки до Северной России живут в озерах и пугают местный пипл. Когда-нибудь ты задумывался над этим странным фактом? Куда тебе! Ты все пьешь и пьешь!

Словно фокусник, ловким движением руки он вытащил из моего пустого кармана бутылку вина, осушил ее одним глотком и с неожиданной злостью запустил в баклана. Тот ловко увернулся, прошипел что-то нецензурное и исчез.

– Демос чувствует страх, исходящий от озер, – продолжал тем временем Архипыч, – и не может его объяснить. И тогда он «населяет» озера монстрами, русалками и злыми духами. И как ему не чувствовать этот страх, ежели вокруг озер происходят странные, необъяснимые вещи? Ты знаешь, что по дну американского Рэйспэка перемещаются валуны, оставляя за собой борозды? А возле аргентинской Салантины человеки неожиданно становятся невесомыми и взмывают в воздух? Что по турецкому Тузу можно летом ходить пешком прямо по поверхности? Что над новгородским Светлояром слышен колокольный звон, а в его воде отражается несуществующая церковь? Нет, ничего ты не знаешь, жадный пожиратель огненной воды!

Из второго кармана столь же эффектно появилась еще одна бутылка. Неожиданно для самого себя я вцепился в нее двумя руками, не отдавая Архипычу.

– Расскажи про Колдуны, – потребовал я.

– А я о чем? – удивился он. – Именно, что о колдунах! Где еще селиться магам и колдунам, как не на озере? Бачут, что сюда они пришли лет сто назад. Только, можно сказать, обосновались, обустроились, яранги свои поставили, говоря простым чукотским языком, как бац – и революция. Октябрьская. Большевики с красными звездами на чугунных головах. С этими не забалуешь. Но зато озеро оказалось что надо – его силы хватило, чтобы свой берег зачаровать. Так и живут с тех пор: вроде здесь, а вроде и нет их.

– И вижу берег зачарованный,

И зачарованную даль, —

задумчиво процитировал я.

– Просыпайся, – сказал Архипыч и потянулся за бутылкой.

– Рано еще, – помотал я головой. – Девчонка, что по соседству живет, она…

– Просыпайся!

– Нет, погоди! Про девчонку и собаку…

– Да проснись же ты, якорный бабай!

И я вылетел из собственного сна, оставив там Архипыча, бутылку вина и зеленые заросли камышей на берегу озера.

– Бужу его, бужу, – раздался ворчливый ванькин голос. – Сам же говорил, что с утреца на рыбалку пойдешь.

– А что? – с трудом продирая глаза, я сел на кровати. – Оно уже приперлось?

– Кто оно? – не понял Ванька.

– Утрецо…

Свой сон я вспомнил по пути на озеро. И даже улыбнулся: приснится же такая ерунда. Солнышко уже карабкалось по веткам деревьев, где-то за околицей урчал работающий трактор, а навстречу неожиданно выбежала та самая дворняга, которую я вчера принял за шпиона. Собака как собака, добрая. Подбежала, обнюхала, а когда я наклонился и погладил ее по голове, завиляла хвостом. Тени вчерашних подозрений окончательно растаяли, и по тропинке, утонувшей в высоких зарослях полыни, я спускался, насвистывая популярный в городе шлягер. Собака, некоторое время бежавшая следом, куда-то запропала, тропинка вильнула в сторону и повела меня мимо покосившегося забора. Хотя, забор – это сильно сказано. Пара длинных жердей, прибитых к торчащим из земли столбам, лишь бы скотина не заходила. В огороде за оградой работала пожилая женщина в светлой косынке и резиновых перчатках. Приглядевшись, я увидел, что она собирает… божьих коровок. Брезгливо берет их пальцами, складывает в небольшой полиэтиленовый пакет, уже наполовину полный и идет дальше в поисках новой жертвы.