Когда капитан, наконец, добрался до места, переведя дух, он стал подниматься на самый верх. С высоты десятого этажа Штормхолд был похож на зону боевых действий. Черные облака дыма и гари застилали небо над городом плотной пеленой, крики и звуки боёв слышались со всех сторон. Капитан решил сначала проверить, через какие ворота можно вывести жителей. В небо взвился синий огонь для связи с дозорными. Ответа не было ни с одной из стен. Тогда, Карлайл зажёг зелёный, и вот оно, один за одним стали вспыхивать остальные вышки. Но миг радости длился недолго- все они загорались в направлении казарм. Ещё парочка зажглась в северном районе Штормхолда, но добраться туда возможности не было. Единственное, что могло спасти гарнизон в том районе – это если сами стражники проложат свой путь навстречу основным силам. Капитан понял, их отрезали от внешнего мира, и, скорее всего, готовится бойня, какой город ещё никогда не видел со дня своего основания! Скрепя зубами от злости, он ринулся обратно к казармам.

Лишь к глубокому вечеру капитану удалось добраться до своего оплота. На месте его встретила не кучка мечущихся бойцов, а хорошо организованное сопротивление. Лейтенанты смогли умело организовать три кольца обороны, и всеми силами сдерживали натиск живой волны чудищ. Чем ближе капитан приближался к казармам, тем сильнее становилась давка. Раненные лежали кто где, новобранцы носились от дома к дому, раздавая еду и споря с владельцами некоторых домов о размещении беженцев внутри. Карлайл поймал одного из пробегающих юнцов и спросил, где находился адъютант. Мальчишка с трудом смог выпалить что-то про склады и поспешил удалиться. Капитан направился к ним. Внутри Отто во всю хлопотал с распределением имеющихся запасов провизии и оружия, завидев приближение капитана, он лишь тихонько цыкнул и принялся искать тряпку почище:

– Обстановка? – капитан поймал мокрый кусок ткани, брошенный адъютантом, и принялся вытирать лицо.

– Ну, зависит от того, что можно считать плохим, а что хорошим.

– …

– Понял… Прошу прощения, капитан! По моему распоряжению было организовано три кольца обороны: на передовую направлены самые опытные бойцы и освоившиеся рекруты, на второй стоит ополчение, а третье- совсем неопытные новобранцы и просто добровольцы, их задача – наведении порядка и учёт раненных и погибших, перепись выживших с их распределением, и прочие хозяйственные… да.

– Понятно. Эльфятина моя вернулась?

– Да! Под их сопровождением пришло около сотни выживших, капитан! Вы можете принять их в ряды – Карлайл перебил своего товарища с нескрываемым раздражением на лице.

– Да приняты они уже, курица, ты, наседка. Это я их отправил обратно перед пробежкой в сигналку.

– Эм… Капитан, разрешите вопрос? А зачем вы их вообще брали?

– Отто, вроде служишь под моим началом уже, сколько… мне было двадцать один… почти с десяток? И никак видеть не научишься. Чем объяснять им теорию и ждать, пока они ошибок понаделают, лучше сразу показать, чего я от них жду, и что делать нельзя. К тому же, мои ветераны мне были нужны здесь, а случись со мной что, эти двое должны были бы сообщить об этом тебе. Ладно, давай дальше, что с развед-отрядами?

– Вернулись только два…

– Дай угадаю, северный пропал, я прав?

– Да, а как вы?…

– Считай, интуиция. Так, собирай всех командиров на тренировочном поле, и принеси мне мой запасной нагрудник.

Никто не знал, что происходит, но каждый отчётливо понимал, к чему всё шло. Стражники знали, их капитан не станет колебаться, особенно в такое время, и меры будут радикальными. Командиры выстроились в несколько шеренг, готовые выполнять приказы своего капитана. Их лица и звериные морды были полны решимости, а глаза блестели жаждой действий. Карлайл вышел в центр площадки, подобно глашатому, который вот-вот объявит волю короля. Он окинул взглядом своих верных лейтенантов, поднялся на ящики с оружием, чтобы обратиться к своим братьям по оружию и зажечь в них огонь фанатизма, который мог бы стереть из неуверенных сердец любой страх и сомнение. Его голос звучал твёрдо и решительно, а каждое слово напоминало удар молота о раскалённую сталь: «Братья! Враг не стоит на нашем пороге! Он не угрожает нам! ОН УЖЕ УНИЧТОЖАЕТ НАШ ДОМ! Убивает жителей и превращает их в обезображенных монстров! Мы- городская стража, первый и последний рубеж обороны Штормхолда! Падём мы, падёт и город! Вы готовы позволить перебить наши семьи?! Готовы отдать наших с вами товарищей на осквернение чудищам?!», – командиры чётко и хором ответили: «Никак нет!», – а в это время, десятки голосов стоящих рядом бойцов стали выкрикивать, что не допустят подобного. Глаза стражников загорались пламенем гнева, но этого было мало! Капитан продолжил: «Многие жители заперты в своих домах, словно зверьё на скотобойне, в ожидании своих палачей! Башня правления превращена в кровавый цирк, НАШУ ЖЕМЧУЖИНУ ТОПЧУТ ПРЯМО НА НАШИХ ГЛАЗАХ! РАЗВЕ МЫ МОЖЕМ ПОЗВОЛИТЬ ЭТОМУ ПРОДОЛЖАТЬСЯ?!». Теперь уже не только близстоящие солдаты, но и ополченцы, даже простые жители, что слышали капитана, стали выкрикивать гневные высказывания, заводя друг друга всё больше. Теперь, когда даже неуверенные новобранцы и ополченцы выпрямились в полный рост, сжимая свои мечи и копья ещё крепче, готовые кинуться по первому слову, пора показать, что делать с неприятелем: «В таком случае, хватайте алебарды и рубите врага! Это больше не наши друзья, это- безмозглые, хищные твари, место которым в выгребных ямах за городом! Утопите же их в огне зажигательных бомб! Разорвите их плоть выстрелами мушкетов! Заставьте пожалеть эти отродья, что они посмели появиться в нашем доме! – Отто, воодушевлённый речью, протянул своему капитану знамя городской стражи, на котором были такие простые, но столь ценимые сейчас щит, меч и мушкет. Карлайл поднял его как можно выше, чтобы каждый стоящий на площадке и за ней смог увидеть, как гордо оно развивается в столь тяжёлый час- Штормхолд не сломить! За наши семьи! За наш дом! Приказ- УНИЧТОЖИТЬ ВРАГА!». Боевой рёв волной пронёсся над гарнизоном. Карлайл осознавал, этого запала хватит от силы на день-два, и за это время надо выжить из солдат максимум возможностей. Он отдал распоряжение найти всех выживших служителей предков, чтобы те вели проповеди и успокаивали горожан. Собрать всех врачевателей в казармах и помочь оборудовать полевую лечебницу для раненных. Когда все приказы и указания были розданы, капитан поднялся на смотровую вышку. Жемчужина пылала у него на глазах, Карлайл буквально ощущал агонию его города у себя в ладонях: проблески горящих домов, едкий запах гари, повисший тяжёлой пеленой над городом, крики жителей и хрип чудовищ заполняли городские улицы. Торговые площади заполоняли отродья, часть горожан остались отрезаны от спасительных казарм и теперь пряталась в своих домах, обречённые на медленную смерть, если стражники не смогут оттеснить неприятеля. Оторванные от внешнего мира, от всех ресурсов, стражники должны были совершить чудо и при этом остаться в живых. С этими мыслями, капитан отправился к себе, чтобы спланировать следующий шаг. Оборона Штормхолда началась.