В истории любого государства хватает сюжетов о борьбе за власть, когда «идёт брат на брата», а гражданская война тем ожесточеннее, чем ближе по родству её участники. Почитайте историю Европы или историю России, чтобы в этом убедиться. Повествуется, например, о вероломстве Карла II Лысого в отношении братьев и других родственников. Это качество характера, не согласующееся с христианскими заповедями, помогло Карлу укрепить Западно-Франкское королевство. С той же целью – для захвата чужого владения – ослепили князя теребовльского Василька по приказу киевского князя Святополка. Много сведений осталось в истории о влиянии фаворитов и фавориток на политику европейских государств. Иногда их деятельность шла на пользу государству. Примеры – мадам де Помпадур, барон Фуке, братья Орловы.

Японские хроники тоже полны сюжетами, как коварством, подкупом и даже колдовством князья отнимали друг у друга земли и жён. Японцы жили «как все». И также «как все» занимались мифологией. Как ответить на вопрос: с чего начинается национальное государство? Например, наша Россия? С Киевской Руси? Которой, по утверждению многих авторов, не существовало? Или с походов Ивана Грозного? Или с побед Петра? Можно вспомнить и другие государства, которые создавались как мозаика из мелких разрозненных княжеств – Италия, Германия…

Централизация Японии веками шла в постоянных войнах мелких и крупных князей, постепенного «собирания» страны из феодальных лоскутов. С правления императора Камму (конец 700-х н.э.) начался период Хэйан, давший толчок развитию японской культуры, заложивший объединительные тенденции в истории страны. И в самой этой истории уже меньше мифологии, больше фактов и имён. С 1192 года начала укрепляться власть военачальников, сёгунов. Они оттеснили от управления императоров, сделав их ритуальной частью политического пейзажа. Самым известным стал род Токугава, который по влиянию и богатству превосходил императорский двор и прочерчивал два с половиной века путь развития державы. Как прочерчивал – другое дело.

В середине XVI века на островах появились португальцы и испанцы – торговцы и миссионеры. Буквально за несколько десятилетий вырос класс японских «олигархов», разбогатевших на оживлённой торговле с иностранными «варварами». Малиновые японские пиджаки не хотели подчиняться ни чиновникам Токугавы, ни феодальным традициям. В стране перешли в христианство около 300 тысяч человек. Сёгуны усмотрели в контактах с европейцами угрозу порабощения страны. В начале XVII века клан Токугава стал инициатором самоизоляции Японии, сакоку – «страна на цепи». Токугава Ияэсу запретил христианство. Церкви ломали, недовольных указом Токугавы казнили. В 1630 году прекратили ввозить европейские книги, а с 1636 года японцам под страхом смертной казни запрещалось покидать страну без разрешения правительства, а также строить большие суда, пригодные для дальних плаваний. Страна уже в первой половине XVII века, действительно, оказалась на цепи.

По моим ощущениям, чем хуже были времена, тем изящнее была японская литература и богаче устное народное творчество.

Я банан посадил —

И теперь противны мне стали

Ростки бурьяна…

Это Мацуо Дзинситиро, он же Басё, замечательный стихотворец, творивший в конце XVII века, мой любимый японский поэт. Вот ещё из Басё:

Едва-едва я добрёл

Измученный до ночлега…

И вдруг – глициний цветы!

Басё жил во времена правления четвёртого сёгуна, Токугава Иэцуна (XVII в). Эти годы были омрачены крупными восстаниями ронинов – бродячих воинов, оставшихся без сюзеренов, как следствие укрепления «властной вертикали». Деклассированные меченосцы хотели свергнуть сёгунов и установить господство «простых» воинов. Утопия, которая вылилась в десятилетия чудовищного кровопролития. Обоюдная жестокость была настолько свирепой, что запустели даже окрестности столицы – Эдо. «