Пролитое вино Григорий Поздняков

© Григорий Олегович Поздняков, 2018

ISBN 978-5-4493-0212-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Невыдуманные мистические истории.

Эти истории мне рассказывали разные люди, и все они говорили, что это «Чистая правда», многие истории происходили именно с теми людьми с кем мне доводилось общаться. Я просто придал этим рассказам художественные облик. Вот может быть в этом моя малая заслуга, уважаемый читатель, но самый последний, тот кто может вынести свой вердикт это вы.

Лето в этом году выдалось жаркое и сухое. Солнце как будто хотело умышленно спалить все дотла. Воздух был пропитан зноем и пылью. И дышать становилось очень тяжело особенно в полдень в самый пик летней жары.

Но, тем не менее, жители маленькой деревеньки Безобразовка в Саратовской губернии, как по команде шли работать в поле на сенокос. Жатва была в полном разгаре и никакие погодные условия не могли сельчанам помешать сбору урожая. Они вели достаточно консервативный и вполне узаконенный ими самими образ жизни. Рождались и умирали в строго установленном порядке природой, а может богом. Это как кому нравилось. Казалось уже заранее каждый житель села знал, что он будет делать в своей жизни. Что он будет, есть, как он будет работать, с кем спать и как помрет. Все было предопределено заранее невиданной силой, которая установила свой порядок в этом однообразном мире под названием село Безобразовка. Кто дал этому миру такое смешное название, не мог вспомнить никто. Да особо никто и не пытался придаваться таким воспоминаниям, и выискивать истоки этого причудливого имени.

Хотя вопреки такому странному названию, красотой эту местность природа наделила отменной. Красивые степи с равнинами, которые были иссечены дорогами и густой травой. Иной раз казалось, что равнина дышит, когда порывистый летний ветер поглаживал высокую степную траву. Красивые деревья низким поклоном нагибали свои нежные и густые ветви.

Ранним утром жители села Безобразовка шли на уборку урожая по узкой и пыльной дороге. Косы были наточены с вечера и слегка блестели от утреннего и не такого знойного солнца.

– Михайло ты чего такой грустный али не выспался. Что ночью то делал. Небось, все у Дуняши под окнами околачивался. – Окрикнул здоровяк мужик Василий. И среди работников сбора сена раздалось задорное похихикивание.

Только Михайло высокий и статный сельчанин угрюмо смотрел в поле. Он промолчал, махнув рукой толпе.

Михайло долго вот уже целый год ухаживал за Дуней чуть полной, но красивой девицей села. Но Дуня была неприступна и всегда давала жесткий девичий отпор всем мужчинам села. А охотников за Дуняшиной красотой было предостаточно. Дуня была на выданье.

– Михайло, слыхал, что у Дуни сегодня именины? – крикнул нерадивый Петро, лицо которого напоминало сито, так как Петя в детстве переболел оспой.

– Она полсела пригласила. Бражку уж с неделю как творить начала.

Михайло пойдешь, али нет?

– Ну, так что именины, ежели все пойдут так и я. Браги – то все хотят попить.

– Да, ты чай не из-за пития попрешься, а только в Дунины глазищи позыркать.

– А тебе-то, что завидно, что ли?

– Нет, я ей в женихи негож. Я ростом не вышел и рябой к тому же – с сожалением проскулил Петро.

– Ладно, други, хватит треп разводить, пора и за работу приниматься. А вечером гулять будем с Дуниной брагой – важно закончил Михаил. И работнички встали в поле на покос травы. Лезвие косы вжикало и почти под корень срезало травушку в поле. Работа шла чинно и в аккурат. Ладилось дело, а значит, ладился и отдых.

А к вечеру вся ослабевшая от работы компания собиралась на именины к Дуняше.

Михайло, как всегда, к утру наточил лезвие косы. Снял грязную рубаху и вылил на себя ведро холодной колодезной воды. Обтерся полотенцем и одел чистую красную рубаху с красивым воротом, напялил яловые сапоги, предварительно начистив их сажей до блеска. И отправился ко двору милой и неприступной Дуняши. Шел чинно и аккуратно по пыльной дороге, дабы не испортить блеск сапог.

Народу прибыло человек десять, все были нарядные и ухоженные, мужчины, гладко зачесанные на прямой пробор. А девицы были одеты в яркие платья, а на голове были красивые платки с бахромой. Пригласили баяниста из соседнего села, он чинно наигрывал веселую барыню оттопывая в такт ногой. Дуняша делала последние приготовления стола. Она по – хозяйски расставила посуду и угощения. Соленые огурчики из кадушки, капуста рассыпчатая, молоденькая картошечка блестела, политая душистым подсолнечным маслом и, конечно же, грибочки. Их в этих краях было в изобилии. Особенно ценились жиденькие и маленькие грибы на тонкой ножке под названием лисички. Одним словом, угощение было простым, вкусным и полезным. Брага была поставлена из погреба на стол в двухлитровых бутылях и капли влаги медленно стекали по стеклу. Вечер был теплым и уютным. Народ шумел и озорничал.

Брага наливалась в граненые стаканы и выпивалась залпом. Мужчины поднимали тосты за молодость и красоту именинницы. Дуня кокетничала и посмеивалась на комплименты гостей и давала команды на налитие очередной дозы мутного и холодного напитка в стаканы. От шума опьяневшей толпы стали подвывать соседские собаки, наводя на гостей таинственное настроение полной луны.

Время шло к полуночи, но гости не собирались расходиться по домам. Шутки стали редки. И рябой Петро сладко зевнул, упав на сырую землю возле стола, вконец опьяневший. Мужики не стали его поднимать и со словами: «Проспится – сам поднимется», махнули на него рукой.

Из толпы раздался голос вдовы Глафиры, муж которой погиб на фронте в первую мировую.

– А может искупаться съездим. Водица нынче теплая.

Народ быстро среагировал на предложение и со словами: «Айда в реку, плавать будем» Начали вставать из-за стола.

– Погодите, стойте, – закричал здоровяк Василий, – а слабо на Вишневый омут сходить поплавать?

Толпа, как по команде, перестала галдеть и встала как вкопанная. После минутной тишины раздался скрипучий голос деда Прохора, который весь праздник просидел за столом, изредка кушая соленую капусту с картошкой, почесывая свою седую и пышную бороду.

– Нет, юнцы туды ночью нельзя. Плохое там место, гиблое.

– Почему? – в недоумении спросил Михайло, – бредни все это, не верю я в эти басни.

– А зря не веришь, я много историй об этом месте слыхала, – тихо проговорила Дуняша.

– А что слыхало-то?

– Нечисть там ночью водится, вурдалаки, кикиморы и покойники ходят.

– Брехня все это, – махнув рукой сказал Михайло.

– А вот и не брехня, – перебила его красавица Дуняша.

В разговор вступил дед Прохор.

– Нет, юнцы, не треп это. Я много пожил и знаю это гиблое место, его еще называют, чертов Вишневый омут.

Раздались голоса молодежи: «Расскажи, расскажи дедушка Прохор»

– Ну, раз просите, поведаю я вам историю, которую мне сказывали про это жуткое место много рассказчиков и очевидцев. Но только, чур, не перебивать и не смеяться.

– Нет, нет, не будем, – завопила толпа.

Дед Прохор облокотился на завалинку и начал свой рассказ.

– Жил у нас на окраине цыган, наполовину он был русским. Красивый и пригожий мужик был. Звали мы его Яшка полукровка. Недалеко от Березового оврага была у него кузница. Работящий был мужик, все у него в руках горело. Подковы он крепкие гнул. Да и лошадь отменно мог подковать. Пошел он раз на ярмарку в село Монастырское конягу себе прикупить. Да заторговался там аж до позднего вечера. Ну, коня купил, а на новое седалище деньжат у него не хватило. Пришлось ему под уздцы коня вести. Да вот дернул его нечистый дорогу сократить, мимо этого чертового омута обогнуть.

Дед Прохор сделал паузу, почесал седую бороду и сказал: «Дуняша, а не поставишь мне чайку, а то что-то в горле пересохло после квашеной капусты?»

– Конечно, дедушка, принесу, – мило ответила Дуня. Она быстро встала и пошла за самоваром.

– Да и если можно с крендельками, – добавил дед Прохор.

Хозяйка мгновенно накрыла стол к чаю. И все принялись за чаепитие.

– Ну, продолжай, дед Прохор, стала уговаривать его молодежь.

Дед отхлебнул из глиняной чашки чай и продолжил:

– Так вот, что он там видел никто не знает. Прибыл он к нам на постой только через три дня. Весь худющий, как мертвец. Глаза впали, небритый и руки в морщинах ну прямо другой человек. Но самое главное, что волосы на голове у него стали седые, белые, как первый снег. Пришел он, значит, в свою кузницу, сел на табуретку и просидел так часов пять. А потом как вскочит, да как побежит по деревне босиком с криками: «Бойтесь люди омута Вишневого, бойтесь люди омута чертового» Бегал он так с час, все наше село оббежал. Мужики было остановить его пытались, да селищем он был велик, не смогли. Видать совсем Яшка-полукровка рехнулся головой. Так вот оббежал он все дворы в селе, потом вышел посреди площади, что в центре, упал на колени, сорвал с себя крест и плюнул на него. Да как заорет на незнакомом никому языке, упал и дух испустил. Мертвым за мгновение ока стал. Ну, похоронили мы его значит, как полагается по-людски, через два дня предали земле. А на четвертую ночь его видели у своей кузницы, ну как живой стоял и смотрел в сторону Вишневого омута. Жуть тогда он навел на всех жителей села неимоверную. Ну, народ стал поговаривать, что упырем он стал. Вызвали, значит батюшку, священника из соседней слободы Баланда. Он приехал водой святой могилку Яшину окропил. Ну и вот, а все равно не помогло это душе цыганской, не успокоится она никак, не найдет небесного пристанища. Да я и ныне, порой, когда коровушку свою с пастбища веду, проходя мимо Яшкиной кузницы, вижу, как из заколоченных окон свет пробивается и стук молота слышу. Не смог успокоиться цыган после омута Вишневого. Видать там его душа обитает. Вот такая история произошла.