– Ну, что, чувак, на заправку? – спросил «Бита», у появившегося в дверях подъезда Сергея.

– Нет, заправимся у бати в гараже, – на ходу ответил Харламов.

– Ты хочешь с его «девятки» слить? – удивился Антон.

– Нет, ты что? Как можно? – возмущённо воскликнул Сергей и простодушно поведал другу, какой бензин он собирается залить в свой мотороллер, – У меня отец на «КАМАЗе» водителем работает, бензин у него там – казённый. Он в конце смены сливает по канистре каждый день, таскает в гараж и набирает в двухсотлитровую бочку. Куда деваться, зарплата маленькая, а это он себе что-то вроде премии организовал… В «КАМАЗе» бензина не сильно убавляется, а отец за месяц полбочки набирает.

Друзья уселись верхом на низкий бело-зелёный мотороллер, похожий на маленького одноглазого клопа, и запустив со стартёра свежесобранный двигатель помчались уже знакомой дорогой в гаражный массив. Для Антона Дробилина это было очередное развлечение, наподобие аттракционов, которые он посещал с родителями в городском парке на прошлогодних каникулах. Это был очень легкомысленный парень, склонный к безрассудным и порой нелогичным поступкам. Он любил всякого рода приключения, и с лёгкостью соглашался на любые авантюры, подчас даже не задумываясь об их последствиях. Типичный дворовый хулиган, прозванный "Битой" ещё в недалёком детстве за тяжёлый удар правой руки. Трудно сказать, как могли сдружиться два столь разных человека, как Антон и Сергей. Противоположности, как известно, притягиваются, и, видимо, в этом всё дело. Но в отличие от Дробилина, Сергею эта дружба приносила немало неприятностей. Мало того, что Антон научил его курить, а с недавних пор ещё и пристрастил к алкоголю, так ещё ему постоянно доставалось от матери и "Бомбы" за то, что он выбирает себе не тех друзей, и это отрицательно сказывается на его успеваемости. Но Сергей был своенравным человеком, и считал, что никто не вправе навязывать ему: с кем ему дружить, а с кем нет. В этом его поддерживал и отец. "Сапёр" любил читать, и все книги из школьной программы штудировал от корки до корки, впитывая в себя идеалы классиков русской литературы. Из этих книг он подчерпнул для себя принципы, которыми руководствовался в отношениях с окружающими людьми. Дружба для него была не простым словом, он старался быть безоговорочно предан своим друзьям, и готов был отдать им последнюю рубаху. И уж точно он не мог прекратить дружбу с кем-то просто потому, что кто-то был против этого. Друзей у него было не много, и Антон был самым старым и верным его товарищем. Они были знакомы с трёхлетнего возраста. С тех самых лет, как привели их родители в детский сад. Потом они вместе пошли в школу и ходили в один класс, пока в 8 классе их не начали делить по профильному признаку. Один класс набрали с математическим уклоном, второй – с гуманитарным, а в третьем классе оставили тех, кто не имел способностей ни к тому, ни к этому. Не трудно догадаться, что именно в этом классе (его ещё называли прикладным) и остался Дробилин, а Сергей пошёл в математический. Ведь ему, для поступления в Архитектурный Университет, нужно было углубленно изучать точные науки, и он это отлично понимал и прикладывал к этому все усилия, несмотря ни на какие трудности (особенно с алгеброй).

Мотороллер остановился в гаражном массиве, достаточно далеко от тех гаражей, в которых ребята были утром. Рёв двигателя стих, и парни поставили своего стального конька-горбунка на подставку. Сергей открыл калитку синих гаражных ворот с номером «1391», и ребята, наклонившись, прошмыгнули внутрь. Харламов нащупал в темноте на стене рубильник и зажёг электрический жёлтый свет потускневших лампочек. Отцовский гараж был большим, намного больше чем у деда. Почти всё свободное место в гараже занимала вишнёвая автомашина «ВАЗ 2109». Машина была достаточно старая, но отец с трепетом относился к ней и поддерживал в идеальном состоянии. Вот и сейчас посреди пыльного гаража она сверкала глянцем, и выглядела так, словно только что съехала с витрины магазина. Пространство между машиной и стенами было завалено всяким хламом, который в больших количествах отец свозил сюда из дома. Всё, что было не нужно, но жалко выбросить, он вёз в гараж. Время от времени, когда для нового барахла не оставалось места, или когда горы этого хлама нависая над машиной, грозили свалиться на неё, отец наводил там порядок и вывозил половину этих вещей на свалку. Но освободившееся пространство пустовало недолго, и на месте старого хлама вырастали горы нового. На то, чтобы перечислить всё, что было свалено в этом гараже, не хватит и всей книги, поэтому не углубляясь в подробности, перечислю лишь самые крупные вещи из гаража Алексея Харламова: вдоль левой стены от ворот из груды маленьких вещей торчала железная панцирная кровать, изрядно подпорченная коррозией, и оттого вряд ли подлежащая дальнейшему использованию, рядом с кроватью к стене была прислонена старая чёрная надувная резиновая лодка, заботливо заклеенная несколькими заплатками. Вокруг лодки барахла было меньше, так как отец ей время от времени пользовался, когда выезжал на рыбалку, да и барахло это тоже использовалось им в тех же поездках: палатка, спальник, складные стульчики и стол, болотные сапоги и всё в таком роде. В углу, за лодкой, сложенные в стопку лежали 4 зимних колеса. У стены, напротив ворот, рядом с колёсами прямо перед машиной стояла та самая бочка, на которой лежала белая десятилитровая пластиковая канистра, резиновый шланг и воронка. На стене прямо над ней, на силикатных кирпичах были нацарапаны какие-то палочки. Ими была исчиркана вся стена, но большая часть была зачёркнута. Видимо таким образом отец Сергея вёл учёт слитого бензина. Рядом с бочкой стояли грабли, вилы и лопаты и большой серый мешок, наподобие тех, в которые ссыпают сахар или картошку. Всё остальное пространство вплоть до правой стены было завалено не поддающимся описанию хламом. Чего только не было в этой куче: старые чугунные радиаторы отопления, гнилые доски, табуреты со сломанными ножками, велосипед "Салют" и многое другое. От этой кучи в углу, вдоль правой стены, примерно до её середины, тянулись стеллажи, сваренные из мощных стальных уголков, с настилами из массивных сосновых досок. На стеллажах лежали пустые банки, канистры с всякой химией, удочки, рыболовные снасти и коробки с барахлом помельче. В другом углу правой стены стоял верстак с настольной лампой и маленьким сверлильным станком. Также на нём стояла 5-литровая канистра машинного масла. Между стеллажами и верстаком, было небольшое пространство, так как в полу в этом месте прямо у стены располагался люк, ведущий в погреб, и загромождать его попросту было нельзя. Проходы по бокам от машины оставались настолько узкие, что пройти по ним мог один человек, и габариты он должен был иметь ниже средних. Иначе двигаться ему бы пришлось исключительно боком.