– Угу, – следователь кивнул. – Что ж… Практику будешь проходить у меня. Зовут Меня Яков Валерьевич Воцйоб.

– Кого? – чисто автоматически переспросил я.

– Не кого, а кто. – Мне показалось что следователь обиделся. – Фамилия такая. Воцйоб.

– А-а! – протянул я, понятливо кивая. В тоже время, за кадром, я уже делал себе жесткую выволочку за несдержанность. Мало ли какие у человека проблемы с фамилией? Вон, у нас профессор был с фамилией Папандопуло, так все отсмеялись ещё до лекции, а на лекции встретили представление профессора таким гробовым молчанием, что создавалось ощущение, будто объявили траур или минуту молчания.

– Хм, – сказал следователь. Получилось это у него скорее как долгое "ммм". Воцйоб смерил меня недовольным взглядом и продолжил: – Значит так, на практику будешь приезжать к 9:00 утра. Не опаздывать.

Я обречённо кивнул. Прощайте гулянки до трех часов ночи, и сладкие сны до двенадцати дня. Нет, всё-таки надо же было так вляпаться, и причём буквально на ровном месте! Следователь снова смерил меня изучающим взглядом.

– Значит, следователем хочешь стать? – закивал он, и в его голосе мне почудилась скрытая угроза.

– Вообще-то…– попытался объяснить я, но следователь меня прервал.

– Ладно, сделаю из тебя следователя, – не обращая внимания на мои отчаянные попытки объяснить свою точку зрения, пообещал следователь. Он снова часто-часто закивал, чем напомнил мне негра, собирающегося танцевать хип-хоп. – Пока будешь всякой мелочью заниматься, а через пару недель, может, дам тебе дело, будешь работать конкретно по нему.

Я кивнул. А что мне ещё оставалось делать?

– Пьёшь? – неожиданно спросил меня следователь.

– Не-ет…– почему-то растерялся я.

– Плохо, – резюмировал следователь. – Следователь должен уметь петь. Причём всё. Я вот не пью, здоровье не позволяет. Зато в молодости пил не переставая. – И следователь страдальчески вздохнул, видимо, вспоминая свою бурную молодость.

Я как-то критически относился к перспективе напиваться до потери сознания, тем более, что все эти наставления относились к некому гипотетическом следователю, которым я ни при каких обстоятельствах становится не собирался. Но я промолчал и лишь продолжал кивать и улыбаться преданнейшей из улыбок.

– Н-да, – произнес между тем следователь.– Так, на чём мы остановились?

– На умении пить, – с готовностью напомнил я.

– Да, верно, – кивнул следователь. – С тебя бутылка. – И я так и не понял, то ли отнести данное замечание на счёт сомнительного юмора старшего следователя, то действительно придётся проставляться. И зачем только непьющему следователю спиртное? Я не понимал.

– Ну, что? – в раздумье произнес Воцйоб, скользя взглядом по кипе бумаг на столе. -Сегодня мы с тобой…

Договорить он не успел. Дверь кабинета отворилась, и в нее просунулась голова того самого усатого субъекта, которого я встречал на лестнице.

– Ну что, Яков Валерьевич, ты идёшь? – поинтересовался новоприбывший и добавил. -Всё уже готово.

– Да, да, да! – заторопился старший следователь. – Я сейчас…

– Давай быстрее! Шашлык стынет! – И с этими словами усатый тип удалился, не забыв, правда, прикрыть за собой дверь.

Следователь засуетился. Он похватал со стола какие-то бумаги, и не особо заботясь об их сохранности, покидал их все сейф, после чего сейф запер, и обратился ко мне:

– Значит так, на сегодня ты свободен. Можешь ехать домой. Завтра жду тебя в 9:00. Всё. Не забудь пол-литра.

Я кивнул. Пол-литра, так пол-литра. Вместе со следователем мы вышли из кабинета в коридор, где и распрощались. Воцйоб засеменил налево и свернул в одну из малопримечательных дверей, притаившийся в сумрачной зоне коридора. Там его появление было встречено дружными приветствиями и криками с предложением устроить старшему следователю то, чем обычно судья наказывает нарушивших правила футболистов. Воцйоб что-то ответил, но что именно, я не разобрал, после чего прикрыл за собой дверь, чем существенно ограничил громкость долетающих из помещения звуков. Но прикрыл дверь он недостаточно плотно, так что мне удалось уловить тонкий запах костра, и услышать потрескивание разгорающийся поленьев. Я ещё помню, тогда подумал, не слишком рискованно разводить костер прямо в помещении, но поразмыслив, решил, что не моё это дело, и что я в общем-то не сильно огорчусь, если приехав на следующий день в прокуратуру, увижу на её месте догорающее пепелище.