Первыми воспользоваться чистой водой предоставили женщинам, лишь затем мужчины сполоснули руки и вернулись к столу, где хозяйка уже расставляет деревянные тарелки. Миссис Джилмор благочестиво опустила голову, произнесла молитву, Ник, к удивлению Джой, тоже сказал несколько слов, лишь затем застучали ложки.

– Странно слышать молитву от человека, который даже за столом не расстается с револьвером, – язвительно сказала Джой.

– Мисс Андерсон… – начал капитан, но Ник покачал головой.

– Не нужно, сэр. Леди просто прогуливала уроки в воскресной школе, иначе бы знала, что не мир Он принес, но меч, и кто не имеет меча, пусть продаст плащ свой и купит меч. Старина Иисус был умным человеком, понимал, в каком мире живет.

– Вы неплохо знаете Библию, – с уважением сказала миссис Джилмор. Ник кивнул.

– Спасибо. Мама хотела, чтобы я стал священником.

– А как же подставить левую щеку, если ударили по правой? – не унималась Джой.

Ник чуть шевельнул плечами.

– Вот потому и не стал.

Обед прост – бобы, кофе, бекон, хлеб. Женщины едят медленно, соблюдая манеры, мужчины расправились со своими порциями быстрее и вышли во двор, откуда все еще доносятся возмущенный визг кучера и степенный, снисходительный бас смотрителя станции.

После обеда миссис Джилмор задержалась поговорить с женой смотрителя, а Джой, поколебавшись, толкнула дверь. Дилижанс стоит на том же месте, в упряжке обнюхиваются и фыркают свежие лошади, явно недовольные, что придется покинуть уютную станцию и куда-то мчаться под палящим солнцем. Капитан Джилмор разговаривает с кучером и смотрителем, лица у всех троих озабоченные и встревоженные.

Девушка огляделась. Свинья растянулась в тени конюшни, из пасти свисает кусок недогрызенной гремучки, Джой торопливо отвернулась, ощутив подступивший к горлу комок. Сразу за оградой начинается сухая земля, а дальше вздыбленные горбы холмов, слегка колышущиеся в поднимающемся от раскаленных камней мареве. Склоны поросли жестким кустарником, среди которого серыми, издали похожими на лишайники, пятнами выделяются бугры выходящих на поверхность пород. Солнечные лучи играют на сколах, иногда там зловеще поблескивает, Джой поспешила уверить себя, что это лишь игра света на вкраплениях слюды.

Из-за кузницы слышны фырканье и всплески, словно кто-то вздумал купать там коня. Джой заглянула за угол. Серая рубашка небрежно брошена на гребень ограды, Ник умывается у бочки с речной водой. Джой задержала дыхание – спина ковбоя испещрена длинными, уродливо вздутыми белесыми шрамами, словно от ремня или веревки. Несколько таких полос наползают на левое плечо, явно создавая неудобство при движении рукой.

– Вы заблудились, мисс? – поинтересовался Ник, не оборачиваясь. – Если ищете туалет, я могу подсказать.

Сочувствие и непонятная нежность, проснувшиеся при виде жутких отметин, придушенно пискнули и спрятались в глубине души, уступив место злости и раздражению.

– Похоже, вы не слишком деликатный человек, – язвительно сказала девушка.

Ник неторопливо снял рубашку с ограды и встряхнул. Взвилось облако пыли, ковбой набросил рубашку на влажные плечи и лишь после этого произнес:

– Простите, мисс. Если увидите поблизости человека с мешком деликатности, одолжите немного для меня.

Он нахлобучил шляпу, серые глаза смотрят с непонятным сочувствием, что злит еще больше, слишком уж явное превосходство и снисходительность сквозит в облике этого типа.

– Там, откуда я приехала, мужчины не разговаривают с красивыми женщинами о туалете.

Ник чуть наклонил голову к плечу, в глазах блеснули озорные искры.

– С красивой и я бы не стал.