Вроде бы все девушки были симпатичные, длинноногие, половина из них блондинки, весьма манкие, были даже настоящие красотки, а некоторые даже умные…

Но что-то останавливало друзей в принятии окончательного решения. «Мы с вами свяжемся», – галантно распахивая дверь, улыбался Цынин каждой кандидатке, выпроваживая ее из офиса после очередного собеседования.

– Андрюха, – после нескольких часов беседы с кандидатками наконец не выдержал Пономарёв, – у меня уже от них голова кружится, давай примем кого-нибудь, да и дело с концом. Не справится с обязанностями, заменим – вон их сколько, словно бабочек в поле.

Но Цынин упрямо покачал головой:

– Терпи, Пономарь, мы не можем отвлекаться на стажировку секретарши, у нас и своей работы полным-полно. Надо просеять всю массу.

В этот самый момент дверь кабинета широко распахнулась, при этом сильно хряпнув по подвесному шкафу, в котором сразу же дружно зазвенели стаканы и чашки, и на пороге возникла весьма экстравагантная особа.

Девушке на вид было лет двадцать пять – двадцать шесть. Хотя, если приглядеться, она просто выглядела старше из-за нелепого вычурного наряда.

Брючный костюм цвета высохшей травы сидел на ней, словно был куплен «на вырост». Правое плечо немного «съехало» вниз и от этого правая рука казалась длиннее левой.

Огненно-рыжая шелковая блузка кусочками проглядывала из-за множества разнокалиберных деревянных бус, которые рядами свисали с тонкой шеи чудачки.

Круглые бусины шоколадного и желтого цветов, ромбовидные белые и темно-зеленые бусины, а также множество мелких бусин разных цветов – все это деревянное великолепие, казалось, тянуло шею незнакомки к полу.

Но странная девушка, несмотря на тяжесть своих деревянных вериг, все время упрямо поднимала округлый подбородок, как бы демонстрируя свой курносый носик, и при этом постоянно поправляла левой рукой большие круглые очки, которые, казалось, вот-вот упадут с ее носа.

Венчала все это великолепие коричневая шляпа «федора»7, украшенная разноцветными лентами.

Шляпа федора была нахлобучена на каре неопределенного цвета, что-то среднее между светло-русым, пепельным и цветом высохшей травы, с связи с чем волосы почти сливались с костюмом.

Сыщики замерли и только с опаской следили за малейшим движением незнакомки, в глубине души надеясь, что эта странная особа просто ошиблась адресом.

Ничуть не смущаясь произведенным эффектом своего появления, девушка неожиданно мелодичным голоском протянула:

– Добрый день, господа. Меня зовут Симфориана Ильинична Поспелова, для знакомых я просто Сима. Я претендую на должность секретаря вашего детективного агентства.

В гробовой тишине, воцарившейся сразу после этой монументальной фразы, Симфориана прошла вперед и, эффектным жестом сняв шляпку, присела на один из стульев напротив господ частных сыщиков и замерла в ожидании ответа, буравя их суровым взглядом.

«Довыпендривались, – с горечью подумал Цынин, – клиника пошла».

– Расскажите, пожалуйста, немного о себе, – замогильным голосом произнес Арсений, понимая, что Андрюха сейчас в ступоре, и надо как-то исправлять ситуацию.

Симфориана, подбоченясь, неожиданно отрекомендовала себя на «все сто»: москвичка, за плечами истфак МГУ, пишет кандидатскую, не замужем, детей нет, коммуникабельна, аналитический склад ума, ответственна, умеет оперативно решать поставленные задачи.

Желая прервать этот бурный словесный поток, Андрей Цынин поднял вверх руку, как бы давая понять кандидатке, что сказанного ею вполне достаточно, и задал сакраментальный вопрос:

– Скажите, пожалуйста, ваши родители руководствовались какой-то особой мыслью, давая вам столь редкое имя?