– Оденьтесь, хозяин, ― проскрипел он. ― Здесь прохладно.

– А, мой добрый старый слуга, Амадеус, ― обрадовался молодой человек, прожевывая добрый кусок мяса и запивая его красным вином, ― садись рядом со мной, выпей вина и поешь.

– Мне стало очень тяжело готовить для вас, хозяин, ― произнес старый слуга, кланяясь, ― Я возился с вашим ужином с самого утра и едва успел к ночи. Видно, старею.

Оборотень принял из рук старого слуги халат, накинул его на голое тело, продолжая насыщать свой желудок.

– А что, Альбус, в море перевелась рыба? ― спросил слуга хозяина, широко улыбаясь.

От этой улыбки морщины на его лице слегка разгладились.

– Вы так голодны, мой господин, что дай вам целого быка и то, думаю, что от него остались бы одни только кости.

– Понимаешь, Амадеус, ― стал объяснять хозяин. ― Когда я в образе акулы плаваю в море, я сыт его дарами, но стоит мне оказаться на берегу и превратиться в человека, я сразу же ощущаю сильный голод.

– И угораздило же вас, хозяин, убить дочку колдуна! – вздохнул старик, протирая чистым носовым платком слезящиеся глаза, ― И к тому же, думаю, что вы ее любили.

Альбус перестал есть, бросив обглоданную кость на стол.

Хозяин помрачнел и, опустив голову, произнес:

– Не напоминай мне об этом, Амадеус. Воспоминания о ней терзают меня даже тогда, когда я плаваю акулой в море. Но забыть ее лицо, руки, губы мне не суждено. Она была такой красивой и страстной. Я даже поверил, что и она любит меня. Кто знает, может быть, хотя бы какая-то часть ее сердца принадлежала мне.

Воспоминания туманили его взор, возвращая в далекое прошлое. Но зачем? Неужели лишь для того, чтобы вновь терзать и без того его израненное болью сердце?

Отец Альбуса месье Александриус выстроил замок на вершине скалы задолго до рождения сына. Он любил уединение и, женившись на простой сельской девушке, привез ее на Черный Остров, где она впоследствии и зачахла. Но успела принести Александриусу сына. Воспитывал мальчика слуга Амадеус, бывший военный, с хорошим, добрым характером, степенный и зрелый человек, склонный к чтению и размышлению о жизни. Оторванный от своих сверстников, постоянно находясь под присмотром слуги, мальчик рос замкнутым и оторванным от жизни человеком. Его интересовали книги о далеких странствиях, боевых походах, романтической любви. Став юношей, он по-прежнему сторонился людей, которых на острове было и так немного. С отцом они виделись редко, а когда тому пришел срок умереть, владелец замка завещал все свое имущество сыну. Кроме уже упомянутого замка, это было небольшое количество денег и несколько драгоценных камней. Отца Альбуса схоронили под скалой, недалеко от берега моря, для того чтобы покойный мог слышать шум прибоя и чтобы его наследник мог посещать могилу отца. Юношу с детских лет притягивало к себе море. Он мог часами наблюдать за накатывающими на берег волнами или любуясь золотой гладью самой древней из стихий, переливающейся под лучами багрового солнца разнообразными цветами и оттенками, размышлять о смысле жизни. Иногда вместе с ним прогуливался и Амадеус. Большая часть его жизни прошла на Черном Острове, в одиноком и мрачном замке, без семьи и детей. Когда он был помоложе, в отпущенные ему выходные дни, слуга покидал замок и проводил время у одной веселой вдовушки, которая жила в поселке. Поселок был небольшим. Всего несколько семей, по каким-то обстоятельствам покинувшим Большую землю, обосновались на острове, построив себе подобие домов из корабельных досок, которые приносило море, если где-то неподалеку случалось кораблекрушение, и из другого, подходящего под постройку, материала. Но из черных камней, которые во множестве валялись у самого берега, строить себе дома никто ни рискнул. Необычные это были камни, нехорошие, и земля давала скудный урожай. Но с годами слуга стал отказывать себе даже в мимолетном общении с женщинами. Молодой хозяин увядал вместе с ним, как красивый, но не распустившийся цветок. Когда Амадеус смотрел на молодого Альбуса, бледного и хрупкого юношу, лишенного радостей жизни, сердце старого слуги обливалось кровью. Один раз он не выдержал и высказал молодому хозяину все, что он думал о их существовании.