Воодушевившись его речью, юноша понял, куда следует держать путь. Сколько лет он прислуживал при монастыре, а потом и богатому дому, чтобы хоть немного научиться грамоте.

Конечно, поэмы писать он не умел, да и читал с великим трудом. Но о чем могли сообщать друг другу в письмах простые люди?! Так что и того малого количества иероглифов, что он знал, было достаточно.

Что же до богачей, те писали сами. Но и такие, ценные по содержанию письма, простому работяге не доверяли.

Поэтому, преисполненный великих надежд на непременный успех, передав через товарища послание семье, юноша направился к морю, в самую восточную провинцию.

– Достопочтенный, – обратился он к стражнику, охранявшему приклеенный к стене указ, – я писарь, куда пойти?

– Если хочешь попытать себя в экзамене, ступай к дому Фэн, – сообщил грозного вида солдат.

– Спасибо, – искренне благодаря и продолжая трястись от волнения, юноша поклонился и пошел на поиски указанного здания.

Долго бродя, наконец, ближе к вечеру он все же нашел большое поместье с табличкой Фэн, ворота которого были широко распахнуты.

Обрадовавшись, писарь бодро зашагал по ступеням. Но был тут же остановлен приворотной стражей.

– Ты куда идешь? – потребовал один из них ответа.

– Прости, господин, я писарь и потому хочу записаться, чтобы иметь возможность участвовать в экзамене. – Надеясь на то, что ответ был исчерпывающим, юноша намеревался переступить через порог, но стража его вдруг оттолкнула.

– Чего лезешь в главные двери? Иди в боковые.

Было до ужаса обидно и стыдно, но, юноша был готов поступиться гордостью, лишь бы получить шанс осуществить свою мечту.

Однако и внутри никому не было до пришедшего дела. Слуги и чиновники суетились, а претенденты на почетные должности занимали место по всему двору. Перед ними на удалении стоял стол принимающего заявления мелкого чиновника. Наскоро расспрашивающего об имени, месте рождения, сословии и навыках.

Запись велась исключительно до ужина. И юноше несказанно повезло, так как его приняли последним, а остальным приказали расходиться.

– Кто? – спросил чиновник, такого же грозного вида, что и стражник на входе.

Юноша прочистил горло, после чего ответил:

– Сяо Ту, господин.

– Кто только имена такие выдумывает? Откуда?

– Провинция Ганьсу.

– Из какой семьи?

– Мои родители – крестьяне.

Тон чиновника стал небрежным:

– Чего так далеко пришел?

– Хочу быть писарем.

– Насколько хочешь?

– Очень.

– Грамотный?

– Да, господин. Я долго прислуживал при монастыре, а позже меня на службу взяла поэтесса Сюэ Хэ…

– Не слышал.

– Так мало кто о ней слышал, – печально подтвердил юноша. – Госпожа была талантлива и позволяла мне учиться, но ее стихи мало кто почитал. Говорили, что слишком сложны для понимания. А позже…

– Не всем из этой книги… – чиновник указал на записи, – доведется попытать счастье. – Он привстал и, наклонившись через стол, тихо произнес: – Раз уж учила тебя поэтесса, помогу, – и еще тише: – Но и ты меня не обидь, – и, улыбаясь, показал три пальца.

Юноша приподнял бровь в недоумении.

– Договорились? – уточнил чиновник.

– Я буду помнить вас всю жизнь и молиться о вашем благополучии, господин! – кланялся Сяо Ту – Спасибо за вашу помощь!

Чиновник шикнул, тем самым делая неразумному юнцу замечание, дабы тот говорил тише, и снова лукаво улыбнувшись, махнул рукой, будто все эти хлопоты не более чем пустяки.

– Принесешь завтра.

Сяо Ту удивленно распахнул глаза и натянул улыбку.

– Чего принести, господин?

Чиновник, соблюдая все меры предосторожности, снова показал три пальца.

Сяо Ту зашептал:

– Простите, господин, я не из столицы и не понимаю, что это значит, – он повторил жест.