– Ты сам сторговал до двадцати. Кто же виноват в том, что ты плохо торгуешься?

– Но вчера ты предлагал мне пятьдесят!

– Что я могу поделать? Подлинное серебро скудеет на глазах и встречается все реже, оттого у меня его попросту нет.

– Господин демон, – обратился Сяо Ту, – если готовы заплатить лавочнику сто серебряных, лучше дайте мне тридцать, и я вам амулет верну.

– Ты продаешь мне мою же вещь? – Демон скрестил руки на груди. Казалось, он был поистине обескуражен человеческой жадностью. Происходящее его забавляло.

Но не стоило забывать, что он – злой дух.

– Я провел ночь в бамбуковом лесу. Обездвиженный! – жалуясь, напомнил юный писарь. – Чуть не умер от страха и голода! – Но, заметив горящие пламенем глаза, чуть присмирел: – Тридцать серебряных – справедливая цена.

Демон же вкрадчиво сообщил:

– Я покупать ничего не собираюсь.

Понимая, что иного выхода нет, Сяо Ту посмотрел за спину демона.

– Даосский монах! – воскликнул он и, стоило только демону обернуться, Сяо Ту сделал то, что умел лучше всего, – снова пустился со всех ног.

Сяо Ту мчался через площадь и людные улицы, помня, что сворачивать в переулки Интяня весьма опасно. В какой-то момент он вспомнил, что ему стоит бежать к страже, дабы под надзором вооруженных солдат быть в безопасности. Но как им объяснить нахождение белого нефрита у странствующего писаря?

А оставаться без амулета было страшно… Казалось, что без него Сяо Ту вовсе обречен. Ведь по словам госпожи Тан, подвеска принадлежала какому-то мастеру.

Запыхавшись и выбившись из сил, писарь притаился.

Мимо проходили люди. Все оставалось совершенно обычным.

Сяо Ту просидел так за бочонками несколько минут, пока не решился наконец выглянуть.

Сняв выдававшую его издали шапку, он высунул нос и осторожно поднялся на носочках.

Но обзор ему полностью загораживала какая-то ткань. Тогда Сяо Ту поднялся чуть выше. Пока не увидел перед собой чей-то кадык.

Сяо Ту посмотрел наверх и встретился взглядом все с тем же демоном. Неизвестно как долго стоявшим у бочек.

– Небеса! – только и успел произнести писарь, прежде чем демон схватил его за шиворот. – Спасите! Вор! Вор! – закричал Сяо Ту.

Люди начали оборачиваться и стягиваться в полукруг, любопытствуя.

– Ты сам вор, – защищался демон.

– Я не крал, ты мне его навесил. Пусть нас рассудит судья! – надеялся Сяо Ту на свое спасение.

– Пусть. Ты же знаешь, какое наказание ждет вора?

– Вот тебя и накажут!

– Меня? – Демон отыгрывал искреннее удивление. – Вы только на него посмотрите, – взывал он к народу. – Грабитель, так еще и клеветник! Украл у бедного и доброго ювелира двадцать серебряных. Так теперь вором называет меня!

По толпе прокатился гул.

– Не крал я денег, – закричал Сяо Ту что было мочи. Уж в этом-то его точно никто обвинить не мог. – Они остались в лавке!

– А что же тогда на твоем поясе? – продолжал удерживать свою жертву демон.

Сяо Ту проследил за его взглядом и онемел от шока. К его поясу действительно были пристегнуты две связки серебряных монет.

– Это не мое! – воскликнул писарь.

– Конечно. Эти деньги ты украл в лавке ювелира.

Сяо Ту оглядел перешептывающуюся толпу. Он сам созвал этих людей себе на помощь, но теперь они осуждали именно его! Горожане смотрели на юношу как на преступника, а значит, как на своего врага.

Демон наконец отпустил писаря и чуть тише произнес:

– За это я убью тебя медленно, а потом сожру.

Сяо Ту вновь пустился бежать.

Кто-то звал стражу.

Дело было совсем плохо. Если сейчас его поймают с награбленным…

Сяо Ту ускорился.

И вот, как всегда из ниоткуда, перед ним вспыхнул свет, свернувший налево.

Ни разу этот огонек не обманывал и не подводил, а значит, ему можно довериться. Понимая, что тот зовет его, Сяо Ту побежал за ним.