– Ты не из столицы? – спросила женщина.

– Нет, госпожа, из Ганьсу.

– Прости. – Складывалось впечатление, что сопереживала она искренне. – Музыкант? Могу дать тебе работу.

– Боюсь, я слишком плохо играю.

– Ну, пойдем, пойдем.

На первом этаже располагался ресторан, который ранним утром, конечно же, пустовал. Сяо Ту подумал, что и вправду, было бы неплохо поработать хоть один день в столь дорогом заведении. А если бы год, то ему хватило бы сбережений не только на собственную свадьбу, но и на приданое всем четырем сестрам.

Пройдя зал, украшенный дорогой тканью, свежими зимними цветами и маленьким искусственным прудом с настоящей лодкой, они поднялись на верхний этаж, где находились комнаты для гостей.

Они вошли в одну из них.

Широкая кровать и стол. Из мебели больше ничего. Женщина указала на приготовленный таз с водой.

– Можешь здесь умыться.

– Спасибо, госпожа, – снова поклонился Сяо Ту.

– Ты хороший юноша, потому постарайся справиться поскорее и уйти, пока хозяин не вернулся.

Сяо Ту растерялся.

– Конечно, благодарю, – пообещал он, еще глубже прогнувшись в пояснице. – Я очень быстро.

Как только женщина вышла, он тут же принялся отмывать руки и застирывать одежду, как вдруг в комнату вошла девушка, немногим его старше, – служанка, судя по ее виду. Должно быть, она не знала о госте и своим появлением смутила неопытного юношу, оставшегося в одних штанах.

– Я принесла еще воды, – сообщила она.

Значит, знала?

– Спасибо. – Сяо Ту опешил, прикрываясь смятой в руках рубашкой.

– Если хочешь, я постираю за три медные. – Девушка потянулась к рубашке, но писарь увильнул.

– Спасибо, мне неловко, лучше я сам.

– Чего ты такой робкий? – улыбнулась девушка. – Или тебе жаль три медяка? И тебе стирать не придется, и мне будет на что купить еды. Ведь лучше, если постирает тот, кто умеет? – Рассмеявшись, она забрала у него рубашку, оставив Сяо Ту лишь неловко прикрываться руками. – Так ты не из столицы?

– Из Ганьсу, – ответил юноша, переминаясь с ноги на ногу.

– Где это? – опуская одежду в таз, поинтересовалась девушка.

– Провинция на западе. – Сяо Ту искал, где он мог бы спрятаться.

– Очень далеко… А в столицу зачем пришел?

– Хочу стать писарем.

– Так значит, ты грамотный?

– Я учился вначале при храме, а позже в доме талантливой поэтессы Сюэ Хэ. Простите… Вы не могли бы все же на меня не смотреть?

Служанка снова улыбнулась и принялась стирать.

– А откуда у тебя нефрит?

Сяо Ту опустил глаза себе на грудь, где на ленте по-прежнему весела нефритовая подвеска.

Внезапно в дверь постучали. И раздался женский голос:

– Мун Ли, ты почему зашла в комнату гостя? Немедленно покинь ее!

Служанка в последний бросила заинтересованный взгляд на Сяо Ту и, неохотно взяв таз с одеждой, вышла из комнаты.

В дверях показалась уже знакомая ему женщина. Когда она вошла внутрь, Сяо Ту начал судорожно искать, чем бы прикрыться, и успел лишь схватить свой дорожный мешок.

– Я ошиблась, тебе стоит уйти, – сказала госпожа.

Сяо Ту сделал было шаг к выходу, но вовремя опомнился.

– Я не могу, Мун Ли забрала мою одежду.

– Иной у тебя нет?

– Откуда, госпожа? И этого-то… – он приподнял мешок, – для странствующего писаря много.

– Череда несчастий, – недовольно произнесла женщина. – Пойдем в мою комнату, я попрошу кого-то из мужчин дать тебе другую. Ну же, скорее.

Сяо Ту поспешил за своей спасительницей. Его щеки покрылись пунцовым румянцем, когда в коридоре он наткнулся на толпу девушек, пришедших поглазеть на несчастного. И зачем он только отдал рубашку служанке? Всего-то и нужно было немного застирать, для чего же мочить целиком? Как ему теперь пойти на улицу в мокрой одежде? Сейчас далеко не лето.